Тоннель жизни(зомби)

[Котюня]

16

Тоннель жизни(зомби)
Автор: Евгений Долбилов

      Брет Эмерсон не проснулся в привычном понимании этого слова, он просто открыл глаза. Включился, словно телевизор, среагировавший на нажатие кнопки на пульте. Секунду назад он крепко спал, уткнувшись в грязную подушку и, внезапно, уже смотрит на старые засаленные обои в спальне. Открыв глаза, старик простонал и попытался вновь провалиться в сон, зарывшись в ткань сморщенным лицом, но, сколько бы он не старался вернуть сладостное не имеющее ничего общего с реальностью забытье, ничего не вышло. Он безнадежно, окончательно проснулся.

      С трудом оторвав голову от подушки, Брет вяло осмотрелся по сторонам. Все та же спальня его старого дома на Моррисон-стрит, все тот же спертый душный запах старой мебели в комнате, все та же никчемная жизнь, что и вчера, что и две недели назад. Все тот же пожирающий изнутри голод.
      Старик со вздохом откинулся и уставился в потолок. Он понимал, что не должен валяться в постели, не имеет право терять драгоценное время, но ничего не мог с собой поделать.
      Прошло уже пять дней, как закончились запасы еды в доме, и сейчас он откровенно голодал. Пять дней на одной воде, да и то дождевой, собранной на чердаке дома во всевозможные емкости, от кружки до таза, через пробитые отверстия в крыше. Пять дней ни крошки во рту, а ведь ему уже семьдесят пять. В его возрасте трудно поддерживать ежедневно увядающий организм, на который приходится дикая нагрузка, в состоянии жизнеспособности без должного питания. 

      Еще этот проклятый спертый запах непроветриваемого помещения, рассохшейся мебели, грязного белья и грибка на влажных стенах. Открыть бы окна и проветрить дом как следует, как же он мечтал о такой малости, но даже такая мелочь, была несбыточной мечтой. Стоит открыть хотя бы одно окно, как в дом тут же ворвется мерзкая, раздирающая ноздри, вызывающая рвотные спазмы, вонь. Вонь тысяч живых мертвецов, бродящих за окнами.
      «Надо встать! – приказал себе Брет, приподнимаясь на локтях. – Надо рыть дальше»!
      «Нет, не могу, - простонал внутренний голос, - я слишком стар для этого. Я устал и хочу спать. Спать и видеть сны. Я не могу больше рыть этот проклятый тоннель»!
      Старик замер без движений. Две противоположные сущности боролись друг с другом. Одна призывала немедленно подняться и отправляться рыть тоннель, борясь за жизнь, цепляясь за нее зубами. Вторая паниковала и всячески пыталась отговорить от бесплодной затеи. Подчиниться провидению и, отдавшись на милость судьбе, покорно встретить смерть в постели - идеальная старческая смерть. О чем еще может мечтать старик: заснуть, чтобы не проснуться больше. Умереть во сне, окунувшись в сладостный мир грез. Мир, где нет жутких зомби, нет ежедневных трудовых подвигов в подвале собственного дома, нет ничего. Только грезы о прекрасном и таком далеком, оставшимся за горизонтом прошлой жизни.

 Сегодня вновь победила первая сущность.
«Интересно, насколько меня еще хватит»? – подумал старик.
«Пока не достигнем цели! – радуясь победе, воскликнула оптимистичная сущность. – Еще немного, совсем чуть-чуть, и мы достигнем цели. Потерпи, уже совсем немного осталось»!
 Брет поднялся с кровати, и, пошатываясь, словно после доброй порции виски, на ватных ногах приблизился к плотно занавешенному окну спальни.   Осторожно, чтобы не привлекать внимания, он отодвинул штору и выглянул наружу.
 Взору предстала все та же мерзкая картина, словно сошедшая с экрана фильма ужасов. По улице, везде, куда доставал взгляд, бродили толпы зомби, натыкаясь друг на друга, запинаясь о бордюры, натыкаясь на брошенные машины, падая и вновь поднимаясь, то разбредаясь в стороны, то вновь собираясь в кучу. Везде, куда ни глянь, одни мертвецы. Одно большое полчище нежити, посреди мертвого хаоса тишины. Яркий солнечный свет озарял улицу, освещая жуткие окровавленные тела зомби, добавляя красок на сюрреалистичном полотне сумасшедшего художника.
       - А что там с котом? – вспомнил Брет, щурясь от яркого солнца, всматриваясь на противоположную сторону улицы.
Щурился он больше по привычке нежели от плохого зрения, ибо вот уже две недели, как зрение чудесным образом восстановилось, и ему больше не нужны были очки. Вот ведь странное дело: стоило мертвецам впервые появиться на улице, как старик внезапно, необъяснимым образом, прозрел. Что это: десница господа, а может его прихоть? Брет не был уверен в этом, но вот в чем он точно не сомневался, так это в том, что идеальное зрение ему было ни к чему, ибо лучше быть слепым, чем видеть то, что представало каждый день взору.
      Но вернемся к коту.

Кот появился два дня назад. Старик не видел, как это произошло, откуда он взялся на фонарном столбе, но, когда утром поднялся на чердак, чтобы собрать накопившуюся за ночь воду, кот уже был там. Самый простой, черный с белым окрас, непородистый и, судя по дикой изворотливости и желанию жить, абсолютно бездомный. Только бродячий кот, не изнеженный комфортом домашнего уюта, мог выжить несколько недель в этом аду. 
      Он сидел на верхушке фонарного столба и шипел на столпившихся внизу мертвецов. Зомби чувствуя запах плоти живого существа, ни на миг не отходили, выжидая, когда бедное животное сдастся и, обессилив, свалится вниз прямо в их разинутые пасти. 
      Но кот не сдавался, оставаясь на прежнем месте. Хотя его судьба была предрешена. Брет каждый день, наблюдая за животным, это понимал, и каждый раз сердце обливалось кровью от осознания неизбежного. Как же ему хотелось, чтобы этот облезлый страшный кот попал к нему в дом, так хотелось, чтобы рядом была живая душа, которую можно было прижать к себе, почувствовать ее тепло. Но, увы, кот не мог спуститься и убежать из западни, в которую угодил, вынужденный сидеть наверху, постепенно ослабевая от голода.

      Старик напряг зрение, пытаясь в подробностях рассмотреть кота. Черный, как прозвал его старик, по-прежнему сидел наверху, однако больше не шипел на собравшихся внизу зомби, тянущих к нему свои поганые окровавленные руки. Не надо быть провидцем, чтобы понять простой, но весьма  жестокий факт: кот ослаб настолько, что не мог больше шипеть. Конечно, при определенной доле оптимизма можно было бы допустить, что он привык к столь зловонной, гнусной компании, но Брет был реалистом и прекрасно понимал истинную причину. 
      Старик смахнул слезу, скатившуюся по морщинистой щеке, оставившую грязную борозду на покрытом пылью лице.
      Он полюбил этого кота за его стойкость и мужество. В какой-то мере они были похожи: два беспомощных, оказавшихся в ловушке существа, из последних сил цепляющихся за свою, теперь уже бесполезную, жизнь. Два борца, не желающие прогнуться под превратности судьбы и принять неизбежное за действительность.
      Кот, умирая от жажды и голода, не сдавался, цепляясь за осветительный столб, старик в своем доме, рыл тоннель под дорогой к продуктовому магазину напротив. Они оба, по сути, были одинаково обречены на смерть, только у человека был призрачный шанс отсрочить приход костлявой с косой, если успеть закончить работу прежде, чем силы окончательно покинут его. Всего каких-то несчастных тридцать метров отделяли старика Эмерсона от мечты. Мечты о том, как он сможет, наконец, всласть наесться, утолить терзающий изнутри, словно червь выедающий сердцевину яблока, всепоглощающий голод. 
      У старика еще был шанс, у кота нет.

      Ясно представив награду, ожидающую его в конце тоннеля, Брет отвлекся от мыслей о коте, на время окунувшись в сладостные мечты. Старик проглотил соленую слюну и закрыл глаза, замечтавшись, как он входит в магазин мистера Эметта, кидается к полкам с колбасами и сырами, хватает все подряд без разбора и начинает поглощать, проглатывая едва жуя огромные куски копченого мяса. Как, не дожевав еще, бросается к полкам с винами, нервно открывает бутылочку «сухого» красного вина, как делает большие жадные глотки, проливая на рубашку рубиновые терпкие капли, утоляя огонь, бушующий внутри.
      Брет застонал в предвкушении, желудок издал вопль, тут же скрутив низ живота дикой болью. Старик встряхнул головой, отгоняя наваждение и, бросив напоследок удрученный взгляд на витрину магазина, задернул штору.
Он непременно, во что бы то ни стало, должен продолжать рыть тоннель, должен бороться за свою мечту, за свою жизнь. Нельзя отступать, нельзя сдаваться. Только не сейчас, когда до цели осталось так немного, всего несколько метров. Совсем чуть-чуть, еще немного усилий и упорства, и он сможет осуществить задуманное. Сможет прокопать безопасный тоннель под землей от своего дома к продуктовому магазину. 
      «Уж тогда я скромничать не стану, нет, сэр, и не надейтесь! Начну с самых лакомых деликатесов, с самых дорогих изысканных продуктов, которые раньше мы с моей старухой, и позволить себе не могли. – Улыбка сама появилась на морщинистом лице. -  Да-а! скоро, очень скоро, я утолю голод, утолю боль»!
Желудок в очередной раз, словно издеваясь и насмехаясь над несчастным стариком, скрутил живот, отозвавшись резкой болью. Брет согнулся пополам, застыв в ожидании, пока боль утихнет.

      Мысленно попрощавшись с несчастным животным, старик доковылял до двери и исчез за ней, выйдя в длинный коридор, увешанный старыми выцветшими фотографиями, на которых были запечатлены разные вехи его долгой жизни. Вот сын Эрик  со спиннингом в одной руке и крупным лососем в другой улыбается с фотографии, запечатленный на озере Мичиган. Позади него возвышается шикарный красивый дом, который они с женой Маргарет купили четыре года назад. Четыре года прошло, а отец так и не попал в это чудесное место, все как-то не получалось, теперь уже поздно, ничего и никого больше нет.   
      Сын пропал, как и миллиарды людей на планете, превратившись в жуткую т.варь , лишенную души, обреченный бродить среди подобных ему безликих монстров. Последний раз, когда Брет слышал голос сына по телефону, был задолго до того, как зомби появились на улицах. Теперь уже поздно сожалеть об упущенном, оплакивать собственную глупость. Тем более что старик уже давно оплакал сына, теперь осталась лишь пустота, огромной черной дырой зияющая в сердце.

 Сейчас, став вынужденным заключенным своего собственного дома, не имея возможности выйти на улицу, Бред старался проходить мимо кадров прошлой жизни, опуская глаза. Он не мог смотреть на фото, напоминающие, какой была жизнь еще совсем недавно, не мог бередить рану в истерзанной душе.
 Быстро проскочив по коридору, он вышел на лестницу и тихо, ступая осторожно, вымеряя каждый шаг, чтобы не скрипнуть старыми иссохшими ступеньками, спустился вниз на первый этаж, и юркнул на кухню. В кухне, как и во всех остальных комнатах первого этажа, царил полумрак. Солнечный свет не пробивался через плотно заколоченные досками окна.

Оказавшись в кухне, старик направился к подвальной двери, как вдруг, случайно оступившись в темноте, запнулся о ведро с землей, которое с грохотом опрокинулось, рассыпав одержимое. Застыв на месте, Брет с ужасом, вжав голову в плечи, слышал, как ведро катиться по полу, издавая слишком громкие звуки. Достаточно громкие, чтобы бродившие за окнами зомби, могли их услышать. Не успело оно замереть в углу, уткнувшись в посудомоечную машину, как за окнами раздались стоны и мычание мертвецов, послышались гулкие удары десятка гниющих рук о доски.
 Задержав дыхание, старик прислушивался к их стонам, проклиная себя за неосторожность. Прошло несколько долгих, как сама вечность минут, прежде чем он нашел в себе силы двинуться дальше и спуститься в подвал. 
В подвале Брет чувствовал себя гораздо спокойней, чем в остальных частях дома, по большей части из-за того, что здесь он не мог слышать жутких монстров, рвущихся с улицы. Здесь в сырой прохладе темного помещения, он мог забыть обо всем, сосредоточившись на самом важном деле его жизни. 
      Самом важном…

Как же это странно и нелепо звучит.
Как поход в магазин за продуктами питания может быть самым главным делом в жизни человека? Бред какой-то! Найти лекарство от неизлечимой болезни, покорить космос, остановить разрушительное действие ураганов и смерчей, уносящих тысячи жизней ежегодно, тушить пожары, ежедневно спасая человеческие жизни – вот далеко не полный перечень важного и главного в жизни, но не поход в магазин за продуктами в него никак не входит.
Хотя сейчас в жестоких условиях нового мира, когда человечество уничтожено, когда адские отродья вырвались из темных чертогов и бродят по улицам, пожалуй, все перечисленное выше не имеет больше значения. Теперь выжить любой ценой, вот главная задача. Кто осудит старого измученного голодом старика за стремление выжить любой ценой, кто кроме него взвесит и даст оценку критериям важности?
 Старик все понимал, но, тем не менее, каждый день сомневался и вновь терзал измученное сердце, стыдясь низменного на его взгляд стремления набить желудок едой. Вновь и вновь пытаясь найти оправдание упорству, с которым он шел к поставленной цели.   

Отогнав сомнения, Брет нащупал в темноте старую керосиновую лампу и зажег ее. Подвальное помещение осветил тусклый дрожащий свет, отбросивший причудливые тени от гор земли, вынутых из недр вырытого им тоннеля.
      - Черт! – выругался старик вслух, вспомнив, что забыл подняться на чердак, чтобы собрать скопившуюся в тазах дождевую воду. Ночью прошел неплохой дождь, наверняка в емкостях что-то есть. – Проклятый склероз!
Поразмыслив немного, терзаясь в сомнениях, Брет решил не подниматься. Во-первых: куда она денется, не испарится же, а во-вторых, очень не хотелось лишний раз красться по пустым коридорам, вздрагивая от звука собственных шагов.
Порывшись среди старых вещей, сваленных в кучу возле лестницы, он обнаружил то, что искал. Пластиковую бутылку из-под колы, наполовину наполненную водой, оставленную им вчера вечером после изнурительной работы. Вчера он копался в тоннеле дольше обычного, провозившись до глубокой ночи, поэтому, когда спохватился и поднялся в кухню, падая без сил, про бутылку с водой позабыл напрочь. Очень кстати, как оказалось.
Отпив немного, он бережно закрутил крышку, сунул бутылку в карман просторного комбинезона, взял кирку и полез в узкий тоннель, освещая путь керосиновой лампой.

Стенки вырытого им тоннеля не были укреплены, как это полагалось по технике безопасности, поэтому каждый раз проползая внутри и случайно задевая земляной край, старик вздрагивал, опасаясь обвала.
Каждое утро, приступая к работе, Брет давал себе клятвенное обещание заняться укреплением стенок на следующий день, и каждое следующее утро нарушал его. Он, безусловно, понимал всю опасность обвала, но не мог заставить себя потратить на укрепление стенок целый день, в ущерб нескольким вырытым метрам на пути к цели. Тем более что до цели осталось так мало. По прикидкам всего два дня работы. Добросовестной, изнурительной, занимающей все время от раннего пробуждения и до самого сна, кропотливой работы. Но всего пару дней в таком темпе и с мучениями будет покончено. Всего пару дней, чтобы вновь ощутить вкус жизни. Потом, отдохнув и набравшись сил, плотно поев и отоспавшись, он непременно укрепит стенки, чтобы спокойно лазать туда и обратно.
Брет облизнул губы, проглотил подкативший к горлу ком и пополз дальше. Вскоре показался конец тоннеля. Встав на колени, старик принялся долбить землю киркой, откалывая небольшие пласты. Когда перед ним выросла внушительная кучка, мешавшая дальнейшему продвижению, он отложил кирку в сторону и стал нагребать землю в холщевый мешок, чтобы вытащить его наружу.

Путь назад был всегда сложнее. Помимо того, что пятиться назад само по себе труднее, еще и приходилось тащить тяжелый мешок за собой. Изрядно пропотев, старик вылез из тоннеля и оттащил мешок к лестнице, ведущей на кухню. В самом подвале уже не было места, чтобы вываливать землю, поэтому приходилось подниматься наверх и использовать комнаты первого этажа.
Лестница на кухню была крутой, поэтому, чтобы поднять тяжелый мешок, старику Эмерсону приходилось переставлять его со ступеньки на ступеньку, громко крякая от натуги. Преодолев злосчастный пролет, Брет вытащил мешок и оттащил его в гостиную, высыпав в углу. Вытерев вспотевший лоб, он вернулся обратно и вновь нырнул в черную дыру в стене, растворившись во тьме узкого лаза.
Под конец дня, сбившись со счета, сколько пришлось сделать ходок в тоннель и обратно, старик буквально рухнул посреди гостиной, задыхаясь от усталости. Все тело болело, руки ныли, ноги ломило, шея затекла от многочасового неудобного положения в низком лазе. Чувствуя, как последние силы покидают его, Брет не смог сдержать эмоций и разрыдался, уткнувшись лицом в грязный ковер. В глубине души он надеялся, что сегодня кирка, наконец, ударит в бетонную стену магазина мистера Эметта.

Весь день долбя, сгребая и вытаскивая землю наверх, старик так размечтался, предвкушая желанное событие, что начал работать в удвоенном темпе, пока не потерял сознание от изнеможения. Когда очнулся лежа лицом в сырой земле, долго рыдал, проклиная господа за испытания, которые тот ниспослал на него.
      - Господи, за что ты мучаешь меня?! – кричал старик, вытирая слезы, стекающие по щекам, и размазывая грязь по лицу. – Лучше бы ты убил меня, зачем спас? Чтобы терзать?! Проклятый садист!
Едва найдя силы выбраться из лаза, Брет на четвереньках выполз наверх и растянулся на полу.
На улице поднялся ветер, завывающий на чердаке, словно тысяча демонов. Крупные капли дождя с гулким стуком обрушились на крышу, барабаня по металлу. Старик лежал на полу без движений и тихо скулил в кулак от жалости к себе.
     
Громыхнул раскат грома. Старый дом затрясся под натиском стихии. Брет вздрогнул от неожиданности и ужаснулся, представив, что проклятия и ругательства, которыми он недавно поносил господа, дошли до его слуха.  Господь мстит ему, неблагодарному, за все слова, что он произнес. От возникшей в голове догадки стало страшно. Перевернувшись на спину, старик сложил ладони и начал читать молитву, моля Бога о прощении за все, что наговорил.
Дождь усилился, раскаты грома все чаще сотрясали стены, старик лежал на полу, уже беззвучно шевеля потрескавшимися бледными губами. 
Казалось этому не будет конца, но, сам того не заметив, Брет провалился в черное безмолвие без сновидений, проспав до утра.

К утру дождь прекратился.
Старик проснулся от внезапного укуса в ногу. Открыв глаза, Брет вскочил, как ужаленный, и принялся озираться по сторонам. Увидев  тощую серую крысу, он с облегчением вздохнул и замахнулся кулаком.
      - Пошла прочь, т.варь !
Крыса, увидев, что мясо еще способно сопротивляться, поспешила ретироваться, скрывшись из виду в темноте кухни, пискнув противно напоследок. Словно предупредила, что вернется позже.
Старика всего передернуло, скривив лицо от отвращения, он погрозил кулаком серой бестии.
      - И не надейся, сволочь, я так просто не сдохну!
 «Вот бы котика сюда, он в миг бы разобрался с этой крысой»! – подумал старик и тут же встрепенулся. С трудом поднявшись, слабость ощущалась в каждой частице тела, он поплелся наверх, едва переступая ногами. Странно, голод совсем не ощущался, желудок, словно уснул, оставив хозяина в покое.  Пить хотелось сильно, в рот, словно песка насыпали, а вот голода не было совсем. 
Путь на чердак пришлось преодолевать в два этапа. Сначала пришлось подтащить стул под чердачную дверь, и уж только потом, потянув за веревку, опустить выдвижную лестницу. Раньше, чтобы это сделать, достаточно было слегка подпрыгнуть, но сейчас, когда сил едва хватало чтобы ноги волочить, об этом не могло быть и речи.
Прошедший накануне дождь наполнил все емкости на чердаке водой. Подойдя к ближайшей, старик упал на колени и, припав как животное, стал пить воду прямо из таза. Утолив жажду, Брет позволил себе немного посидеть, уставившись в одну точку.

      Опять возник резонный вопрос:
 «А стоит ли продолжать бороться»?
 «Еще как стоит»! – ответила оптимистичная сущность.
 «Нахрен, не надо»! – тут же возразил пессимист. – «Все уже кончено, ты и сам это понимаешь, просто отказываешься принять это как факт. Однако сколько бы ты не упирался, не отказывался верить, суть от этого не изменится, тебе не закончить тоннель, хоть задницу надорви. Почему бы просто не смириться и не опустить руки»?
 «Нельзя этого делать, ты должен бороться»! – взвизгнул оптимист. – «Что значит опустить руки и смириться? Ты человек, ты воин, ты царь мира! Борись до последнего, зубами грызи землю, если надо, но не сдавайся. Слышишь? Не сдавайся»!
Брет безучастно кивнул головой, на лице появилась натянутая улыбка. Пессимист продолжил кричать убийственные доводы в свою пользу, но старик отключил его, заблокировав глухой стеной в подсознании. Поднявшись на ноги, он подошел к приоткрытому чердачному окну и выглянул наружу, поискав взглядом кота.

[Котюня]

(Продолжение)

Сначала ему почудилось, что кота нет на месте. Не веря глазам, не зная радоваться неожиданному спасению или сокрушаться преждевременной кончине, он принялся крутиться на месте, ловя подходящий угол наклона, при котором смог бы рассмотреть столб со всех сторон. Полноценному обзору мешал рекламный баннер, развевающийся на ветру.
Вскоре кот нашелся. Прошло около двух минут, прежде чем Брет смог рассмотреть тощее, взъерошенное от дождя тельце. Все это время кот прятался за широким раструбом. Поднявшись на лапах, котяра вяло потянулся и принялся лизать мокрую шерсть, зомби, как и прежде, толкались под столбом, задрав уродливые морды вверх.

 Старик вздохнул с облегчением и даже улыбнулся. Кот был жив, не сдавался, а значит и он должен бороться. Несгибаемый зверь придал уверенности, появились новые силы. Условно конечно, ибо уставший организм старого человека, не получавший питания уже шесть дней, не мог отдохнуть, но морально старик воспрянул духом.
      - Спасибо, котик, - прошептал Брет. - Спасибо, что не сдаешься. И старик, глядя на тебя, не сдастся!
Осмотревшись по сторонам, старик прикинул с чего начать. Ответ лежал на поверхности – надо собрать воду.
 «Или не стоит? – засомневался он. – Если сегодня-завтра закончу с тоннелем, вода не понадобится. В магазине полно питьевой воды в бутылках».
 «А если не закончишь»?
Старика передернуло от мысли. Он даже думать о подобном не хотел. Однако воду все-таки собрал, перелив ее во все бутылки, что нашлись в доме. Когда бутылки закончились, остатки воды стаскал в ведрах и вылил в ванную. Вода всегда пригодится, хотя бы для того, чтобы помыться. Пошла третья неделя с тех пор, как он в последний раз принимал ванную, и сейчас от него несло как от бездомного. А учитывая тот факт, что он с утра до ночи еще и торчал под землей, вид был соответствующий.
Закончив таскать воду, Брет спустился в подвал, заполз в лаз и исчез в черных недрах. 

Через четыре часа из узкого тоннеля раздался радостный вопль, он наткнулся на кирпичную кладку. Кирка уперлась во что-то твердое. Разгребая трясущимися руками землю, старик увидел перед собой влажные, покрытые склизким грибком красные кирпичи.
Радости не было предела. Старик ликовал, из последних сил яростно пробивая стену. Кирпич был добротный, сразу видно, что старый, такого нынче не делают, экономя на материале. На то, чтобы сделать пролом пришлось убить уйму времени, прежде чем первые два кирпича провалились в темную пустоту за стеной.
Старик так разволновался, что решил прерваться на отдых.
 «Не хватало еще, чтобы сердце остановилось от волнения в двух шагах от цели! – испугался он, выползая из тоннеля. – Отдохну и продолжу с новыми силами. Пара часов и я попаду внутрь»!
Старик ликовал и даже тот факт, что из провала пахнуло сыростью и нечистотами, не могло испортить его радости.

Сам не понимая зачем, он вновь поднялся на чердак. Старик был счастлив и хотел поделиться радостью со своим другом. Кот сидел на столбе, разглядывая круживших внизу зомби, время от времени тихо шипя. Оказавшись перед окном, старик помахал коту рукой, и тут же устыдился своей радости. Он-то теперь спасен, не умрет голодной смертью, а вот что коту остается? По всему ясно, что животное погибнет. Спуститься со столба и прорваться сквозь толпу мертвецов он не мог.
Ликование сменилось апатией.
Понурив голову, Брет ушел с чердака в спальню и, упав на кровать, зарылся лицом в подушку.
«Как я мог, старый кретин, так поступить? – корил себя старик. – Еще и  рукой помахал, идиот»!
Воображение разыгралось не на шутку. Старик представил, как он, наевшийся и довольный, выползает из тоннеля с полной сумкой еды. Затем поднимается на чердак и машет коту палкой колбасы, издеваясь над бедным животным. Перед глазами ясно встала картинка происходящего, от которой захотелось завыть. Укутавшись в одеяло, старик спрятал голову, желая отрешиться от всего мира толстой шерстяной тканью. Сам того не заметив, он провалился в сон.

 Когда проснулся, солнце уже садилось за горизонт, часы на стене показывали десять вечера. Усевшись на край кровати, Брет потер виски, прикидывая как поступить дальше. Спуститься вниз и закончить начатое, либо оставить на утро и продолжить спать. Прислушавшись к организму, он все-таки решил закончить. Странно, но тело, несмотря на более чем солидный возраст, чувствовало себя вполне сносно. Голод вновь появился, но ощущался вяло, уже вполне привычно. Настолько привычно, что можно не обращать внимания на позывы и тихую резь в животе. А вот что точно не было привычным, так это отсутствие болей в суставах. С сорока восьми лет Брет страдал артритом. Суставы регулярно, особенно в плохую погоду, напоминали о себе. Также боли возникали от чрезмерных физических нагрузок, а в более позднем возрасте вообще стали повседневной нормой. Но вот что странно, сейчас старик их не ощущал вовсе, даже под конец дня, когда изнеможенный выбирался из лаза, падая без сил. Усталость, голод – да, но никакой боли в костях и суставах. Если бы не терзающий голод, старик готов был поклясться, что он здоров и полон сил, словно ему не семьдесят пять, а всего тридцать.
      «Что это? Откуда силы берутся»? – не раз задавался вопросом Брет, и каждый раз не находил ответа. Единственное, что приходило на ум – это провидение господне. По какой-то непонятной причине, богу было угодно оставить его в живых в отличие от остальных жителей городка. По той же самой причине, очевидно, Бог решил наделить его силой, благодаря которой старик несколько дней неистово рыл землю. Похоже на бред, но другого объяснения у него не было.
Старик поднялся с кровати и отправился вниз. Проходя по коридору, не понимая зачем, он снял фотографию сына со стены и сунул ее за пазуху.

      Неизвестно сколько прошло времени, прежде чем пролом в кирпичной кладке расширился до такой степени, что Брет смог бы пролезть через него.      Стоя на коленях перед черным проломом, старик долго собирался с духом, прежде чем протиснуться внутрь.
 «А что, если там меня поджидают мертвецы? – ужаснувшись внезапно возникшей догадке, подумал старик. - Вполне возможно. Мертвецы запросто могли пробраться внутрь магазина. Стоит опустить ноги, как они тут же схватят тебя».
Брет кожей ощутил противный холодок.
«Нет, будь там зомби, я сразу узнал бы об этом, - начал рассуждать старик. – Эти т.вари остро реагируют на громкие звуки. Будь они там, наверняка уже сползлись к пролому, привлеченные стуком кирки».
Осторожно приблизившись к пролому, из которого тянуло ледяным сквозняком, старик прислушался. Полная тишина, никаких стонов и мычаний.
 «Нет там никого», - заверил он себя. Лампу, как единственный источник света, он решил взять в последний момент, когда уже пролезет внутрь. Не  дай бог, вдруг уронит и разобьет.
 «Ладно, полез»! – решился Брет, просовывая ноги в пролом.
 Хорошо еще додумался развернуться и первыми просунуть ноги, потому что в следующий момент, потеряв равновесие, он провалился в пустоту.
Падение, казалось, длилось целую вечность. Наконец приземлившись с глухим стуком, Брет взвыл от резкой боли, пронзившей ноги и спину. Ноги первыми коснулись твердой поверхности, но старик не удержался и тут же завалился назад, поэтому отбил еще и спину.
Падение было болезненным. Старик едва не лишился чувств, взвыв от боли. Крик получился слишком громким. Эхом прокатившийся в темноте, он затерялся где-то вдали.
      «Где я»? – опомнился старик. От внезапно возникшей мысли стало жутко.
      Он рассчитывал очутиться в подвальчике магазина, но, судя по затяжному эху, мокрому скользкому полу и едкой вони нечистот, это был явно не он.
      «Тогда где я»? – поежился старик и попытался на ощупь определить, куда он все-таки попал. Вокруг стояла непроглядная темень, хоть глаз коли. Брет не знал даже в какую сторону ползти, чтобы вернуться к пролому.

      Предприняв попытку подняться, старик заорал так, словно его прутом раскаленным проткнули. Боль в левой лодыжке была невыносимой. Настолько острой, что, казалось, стоит сделать шаг и потеряешь сознание. Усевшись на пол, старик ощупал больную лодыжку, с горестью отметив, что та уже начала опухать. Может и не перелом, но вывих сто процентов.
      Закусив губу, морщась от боли, Брет начал растирать ногу, с опаской вглядываясь в непроглядную тьму. Было так страшно, что он едва не завыл, из последних сил стараясь сохранить самообладание.
      «В порядке, здесь никого, кроме меня нет», - успокаивал себя старик.
      Минут через десять только сердце успокоилось, неподалеку от него раздался шорох. 
      Брет вздрогнул всем телом, по спине пробежал озноб.
      Проклятое воображение, словно мстя хозяину за старую обиду, начало рисовать жуткие картины в самых ярких тонах. Ему представился зомби, грязный, покрытый зеленой слизью, весь в гниющих струпьях, медленно приближающийся к нему. Вот уже скрюченные холодные пальцы мертвеца тянутся к горлу старика. Еще пара секунд и зомби схватит его, придавит к сырому холодному полу, навалится всем тело и вонзит кривые желтые зубы в его горло.
      - А-а-а-а!!! Пошел прочь, мерзкий зомби! – заорал старик, отмахиваясь руками от невидимого во тьме ожившего трупа.
       Руки шарили в пустоте. Прошло несколько томительных минут, в течение которых никто не напал на него. Брет постепенно начал успокаиваться.
      «Надо выбираться отсюда! – крутилась в голове паническая мысль. – Скорее прочь, подальше от этого жуткого места»!
       Старик пополз вперед, шаря руками впереди по холодному полу. Вскоре он уперся в стену, привстал, опираясь об нее, и попробовал нашарить пробитый им проем.
      Сзади вновь раздался шорох, словно кто-то или что-то ползло за ним.
      По спине пронесся мощный разряд, кожа покрылась пупырышками. Нервно озираясь по сторонам, Брет едва сдержался, подавив панический крик на корню.
      «Черт, у меня же есть зажигалка»! – вовремя опомнился старик и принялся шарик по карманам комбинезона. Он не курил, но зажигалку всегда носил с собой, поджигая ею керосиновую лампу. Нащупав в кармане заветный предмет, Брет извлек ее наружу и чиркнул кремнем, моля бога о том, чтобы в освещенной слабым светом тьме никто не возник.
      Ему повезло. Пламя зажигалки осветило большое, выложенное старым камнем помещение с высоким полукруглым сводом. Вдоль стены под самым потолком проходили трубы и пачки кабелей, обмотанные стяжкой. Всматриваясь в полутьму, старик увидел сделанный им проем в стене прямо под трубами. Как оказалось, сейчас он находился у противоположной стены и, если бы у него не было зажигалки, он ни за что не нашел бы его.
      «Я попал в канализацию, - дошло, наконец, до старика. – Городская канализация, проходящая под дорогой. Но как я здесь очутился»?
      Вновь шорох в стороне и слабый писк. Поводив пламенем вокруг, он заметил парочку грязных крыс, сидящих возле сточной канавы. В бусинках черных глаз отразившийся огонек казался завораживающим. 
      «Крысы! Это были всего лишь крысы, – старик даже улыбнулся. – У меня чуть сердце не остановилось от страха, а все это время поблизости копошились крысы».
      Так приятно было обнаружить, что вместо жуткого, истекающего гнилью и слизью мертвеца, в тоннеле шуршали простые животные.

      Доковыляв до пролома, сильно прихрамывая при ходьбе, старик просунул руку в пролом, чуть пошарил и нащупал то, что искал: керосиновую лампу. Открыв стеклянную дверцу лампы, он зажег фитиль и, когда лампа разгорелась в полную силу, осмотрелся по сторонам. Крысы заметно напряглись, но оставались на месте, наблюдая за действиями человека.
      - Как же я сюда попал? – вслух произнес Брет, обращаясь к серым грызунам.
      Крыса внимательно посмотрела на человека и потерла мордочку лапками.
      - Вот и я не знаю, - подытожил старик.
      Поразмыслив несколько минут, он решил пройтись по тоннелю канализации и выяснить, куда он ведет. Возвращаться в дом пока не хотелось. Надо все выяснить, прежде чем вернуться. Вдруг он куда-то ведет, вдруг он станет той спасительной ниточкой, которая позволит расширить границы его темницы. Конечно, в темном сыром тоннеле было жутковато, но, учитывая наличие крыс, которые без каких бы то ни было проблем жили здесь, можно резонно предположить, что мертвецов в тоннеле не было.
      Приняв решение, Брет поковылял вперед, освещая путь мерцающим светом лампы. Крысы, заметив приближающегося к ним человека, предпочли ретироваться и, на всякий случай, перебежали  на другую сторону сточной канавы. 
      Проходя мимо них, старика осенила гениальная мысль: а ведь их можно отловить и съесть. Дремавший вот уже целый день желудок, тут же откликнулся на мысль резью в животе. Брет сморщился, хватаясь за живот, и посмотрел на крысу таким взглядом, что грызун вздрогнул.

      Считается, что животные чувствительнее людей в предвидении опасности, они могут чувствовать приближающееся ненастье за много часов до наступления события. У них поразительное чутье от природы, которое люди утратили в ходе эволюции. Вот и сейчас, когда человек посмотрел на нее с гастрономическим интересом, крыса, словно почувствовала его намерения, заметно напряглась. Вообще крысы удивительные создания. Они противные, мерзкие, переносящие заразу существа, которых люди терпеть не могут. Но, при этом, они весьма умные, находчивые и смелые животные. Одни из немногих, которые, несмотря на свой малый размер, не убегают в панике, завидев людей, и до последнего делают вид, что не обращают на них внимания.
      Брет сделал шаг вперед, попытавшись схватить грызуна, но крыса увернулась и отбежала подальше.
      Сплюнув на пол, старик выругался, поняв, что занятие будет непростое. Тем более, учитывая серьезный вывих лодыжки.   
      - Черт с тобой! – отмахнулся старик, продолжив хромать дальше по тоннелю,  – Не очень то и хотелось!
      Вскоре тоннель повернул налево. Свернув за угол, и пройдя около двадцати метров, старик едва чувств не лишился, увидев перед собой мертвеца. Зомби появился внезапно, словно выскочивший из коробки чертик, и до смерти напугал его. Лампа давала мало света, поэтому страшную находку Брет заметил в последний момент, буквально за два метра.
      Шарахнувшись назад и упав на задницу, старик с ужасом уставился на лежащего впереди мертвеца. И ладно бы это был простой труп, спокойно разлагающийся в канализационном тоннеле, так нет, это был самый, что ни на есть настоящий зомби.
      Не успел старик ахнуть, как зомби медленно оторвал голову от пола и посмотрел на него жуткими бельмами глаз, оскалив жуткую пасть с кривыми зубами.
      У Брета душа ушла в пятки. Не находя в себе силы подняться и бежать куда глаза глядят, спасаясь от жуткой т.вари , старик часто моргал, беззвучно открывая рот.
      Зомби попытался двинуться в его сторону, но не мог сдвинуться с места, сколько не пытался. Все попытки подняться оказались тщетны. Мало-помалу, первоначальный ужас отступил. Брет понял, что мертвец не сможет сдвинуться с места. Чуть наклонив голову и внимательно присмотревшись, он понял причину. Нога зомби угодила в решетку сливной щели.
      Старик медленно поднялся и чуть отошел в сторону, желая убедиться, что нога у зомби застряла основательно, и он точно не сможет вырваться. Так и было. Брет облегченно выдохнул и немного расслабился. Конечно, будь у зомби хоть капля мозгов, он догадался, что надо всего лишь повернуть ногу, чтобы вытащить ее из ловушки. Но, к счастью, зомби были тупы и неспособны мыслить. В чем неоднократно мог убедиться Брет, наблюдая за ними из окон дома.

      Зомби тем временем продолжал рваться, сверля человека взглядом. Шипел, как змея, клацал зубами, тянул скрюченные пальцы, но все тщетно, он был в ловушке.
      Немного осмелев, старик подошел поближе и ахнул, когда узнал в зомби своего старого приятеля Мэтью Боллерса, с которым по выходным играл в покер на складе пивного бара мистера Бриджеса. Мэтью работал барменом в этом баре. Неплохой малый, веселый добряк, которому было всего  сорок три года. Помнится, у него было четверо детей и полненькая жена Элеонора, которая не пропускала ни одной службы по воскресеньям.
      Мэтью любил посмеяться, частенько шутил и рассказывал анекдоты. К каждой субботе, к очередной игре в покер у него всегда были свежие анекдоты. Веселый мужик довольный своей жизнью.
      Сейчас он не выглядел иначе. От того Мэтью, которого знал Брет, не осталось и следа. Серое одутловатое лицо, покрытое коркой грязи вперемешку с засохшей кровью, на шее глубокие следы укусов, на правой руке нет двух пальцев. Светло-голубая рубашка под строгой черной жилеткой вся в крови, изо рта свисает мутная слизь, капающая на пол.
      - Мэтью, ты меня не узнаешь? – спросил Брет в надежде. – Это я, Брет Эмерсон, твой приятель.
      Зомби зашипел еще больше, таращась на человека.
      - Брет. Мы с тобой в покер играли у старика Бриджеса! Не помнишь?
      На секунду зомби смолк. 
      Сердце старика екнуло.
      «Неужели узнал»?
      Но в следующую секунду мертвец возобновил попытки дотянуться до него, хватая руками воздух.
      - Что с тобой стало? – удрученно спросил старик, обходя рвущегося зомби стороной. Зомби тоже стал перемещаться, нога неестественным образом выгнулась.  – Как ты вообще попал сюда?
      На мгновение старик расслабился, потерял бдительность, оказавшись в опасной близости с мертвецом. Зомби тут же воспользовался ситуацией и схватил его за руку. Точнее сказать не схватил, а слегка коснулся холодными пальцами, самыми кончиками. Брет брезгливо отдернул руку, бросив на бывшего приятеля злобный взгляд.
      - Прекрати! Ведешь себя, как идиот. Хватит! Посмотри в кого ты превратился! Слюни текут, кусаться пытаешься. Бр-р!
      Зомби застонал протяжно, потом издал хрип, похожий на хрюканье.
      - Я, пожалуй, пойду! – произнес старик и, проскочив мимо него, растворился в темноте.
      Проходя по тоннелю, он еще долго слышал рев и стоны голодного зомби.
     «Все же интересно, как он сюда попал? – думал про себя старик, сворачивая в очередной поворот. – И, самое главное, если он смог пролезть в канализацию, не смогли ли другие последовать его примеру»?
      Внезапно возникшая  мысль заставила вздрогнуть.
      «Не приведи господи»!
      Вскоре тоннель закончился, старик уперся в тупик. На стене располагалась лестница, ведущая наверх. Старик поднялся по ней до середины и, задрав руку с лампой, осветил остаток пути. Лестница упиралась в металлический люк. Морщась от боли в травмированной лодыжке, старик поднялся на самый верх и осторожно приподнял крышку.
В образовавшуюся щель ворвался яркий солнечный свет. Старик невольно прищурился, ожидая пока глаза не привыкнут к свету. Когда глаза привыкли, Брет не смог сдержать стона разочарования.

      Взору открылась родная улица, на которой он жил, только чуть в стороне от дома. По улице тут и там бродили живые мертвецы. Целые толпы мертвецов. Натыкаясь друг на друга, они слонялись без цели. Некоторые из них сидели на тротуаре, откинувшись спиной на брошенные автомобили, некоторые и вовсе лежали на дороге, но большая часть продолжала медленно бродить.
      Чуть осмотревшись по сторонам, старик вздрогнул. В пяти метрах от люка, где он скрывался, располагался тот самый фонарный столб, на котором вот уже несколько дней сидел кот. И хотя Брет не мог видеть верхушку столба с того положения, где находился, в том, что это был тот самый столб, он нисколько не сомневался.
      «Зачем бы тогда толпа нежити, так настойчиво крутилась возле него»? 
       Старик не хотел всего этого видеть, слишком большую боль причиняла картина безнадеги, но, как ни старался, не мог отвести взгляд. Напротив, он еще сильнее приподнял крышку, чтобы высунуться подальше и как следует рассмотреть столб.
      Кот был на месте. Тощий, измученный голодом котяра, сидел на небольшой площадке, в раструбе столба. С положения, где находился Брет, был виден лишь его взъерошенный хвост. Старик едва удержался от соблазна по-кис-кискать.
      Внезапно перед лицом возникла оскалившаяся морда мертвеца, щелкнувшая кривыми черными зубами перед самым лицом. Еще пара сантиметров и т.варь откусила бы ему нос. Старик ойкнул от неожиданности и отпустил люк, сорвавшись вниз. Примерно на середине лестницы ему удалось  ухватиться за стальной прут, повиснув на руке. Каким-то невероятным чудом ему удалось не выпустить лампу из руки, сохранив единственный источник света в непроглядном царстве мрака. Если бы лампа упала и разбилась, он не смог бы вернуться обратно. Тут никаких иллюзий. Идти в полной темноте, петляя по тоннелю, где, помимо всего прочего еще и зомби засел.
      «И что толку, что я вернусь назад? – подумал старик, усаживаясь на холодный пол, чтобы немного отдохнуть, прежде чем вновь нагружать больную ногу. – Что толку? За шесть дней я продвинулся лишь наполовину. Копал тоннель к магазину, а наткнулся на зловонную канализацию. Еще на шесть дней в таком ритме меня не хватит. Если не подкрепиться и как следует не отдохнуть, даже пытаться не стоит. А тут еще эта нога»!..

[Котюня]

(Продолжение)

Брет пощупал распухшую лодыжку, опухоль увеличилась вдвое с момента падения. Конечно, спасибо хоть не сломал, но и вывих не оставлял ему шансов на спасение. Для того чтобы рыть тоннель, надо стоять на коленях, а значит постоянно нагружать лодыжки. Даже до вывиха ноги болели и уставали, затекая в неудобном положении, а уж теперь и подавно.
      - Вы покойник, мистер Эмерсон! – усмехнулся старик. Странно, но столь печальный вывод его никак не тронул, словно был очевидным фактом. По большому счету ему было наплевать.
      Мечты в одночасье разбились о бетонную стену канализации, разлетевшись на тысячу мелких осколков.
      «О чем я вообще думал? На что надеялся? Я старик, мне семьдесят пять лет. Неужели я и в правду решил, что такое мне под силу»? – старик громко расхохотался.
      Звук смеха старческий и скрипучий эхом разлетелся по тоннелю, затерявшись вдали. Сверху послышались звуки шагов, видно мертвяки топтались на канализационном люке. Через секунду раздалось протяжное мычание, кто-то скребся о металл крышки.
      - А вот черта лысого, гребанная т.варь! – крикнул старик, задрав голову и посмотрев наверх, обращаясь к невидимому монстру. – Пусть я сдохну, но и вам, сволочам, до меня не добраться! Крышка тяжелая, окна досками забиты!   Так что не пожрете ни сегодня, ни завтра! И до кота вам не добраться, мерзкие разложенцы!
      Стоны за крышкой усилились, старик еще громче рассмеялся. Достав из кармана бутылку, он задрал руку вверх.
      - Ваше «нездоровье»! – произнес он торжественный тост и выпил теплой мутной воды.
      Напившись, он убрал бутылку в карман, проверил лампу, покрутив регулятор и прибавив на всю яркость. Что теперь керосин экономить?  Поднялся, морщась от боли и усталости, и медленно побрел обратно.
      Вскоре он вышел к застрявшему в стоке Мэтью. Точнее уже не Мэтью, а истекающему вязкой мутной слюной монстру, который заметив человека, бешено забился о пол. Обходя зомби стороной, Брет козырнул ему рукой на прощанье, и исчез за поворотом. Удаляясь от мертвеца, старик еще долго слышал его заунывное мычание и сдавленные стоны.
      Проползая через вырытый им тоннель, Брет совершенно не заботился о том, чтобы не задевать стенок. Теперь ему было наплевать, обвалится он или нет. Все равно больше пользоваться им он не станет. В какой-то мере старику даже хотелось, чтобы лаз обвалился, похоронив его внутри, разом решить все проблемы. Тоннель выстоял. Стенки обсыпались, стоило их случайно задеть телом, местами даже сильно, но обрушения не произошло.
      Старик выполз к себе в подвал, взглянул в последний раз на черное пятно лаза и поднялся в кухню.
      Мертвякам удалось выбить пару досок на окне в кухне, и сейчас из образовавшегося пролома торчали их серые руки, скребущие по внутренней части заколоченного окна. Старик подошел вплотную и принялся разглядывать мелькающие за проломом лица. Хотя уместнее сказать – морды. Лицами это было трудно назвать.
      В проеме мелькнула пожилая женщина. Задержалась на пару секунд и исчезла, на ее месте возникла морда мужчины с обширной залысиной. И, хотя у зомби не было носа и верхней губы, обнажающей уродливый оскал, Брет без труда признал в нем пастыря Ромса.
      - Как дела, святой отец? – с издевкой, спросил старик, наблюдая как зомби-пастрырь с воем пытается протиснуть голову в проем. – Что у нас сегодня на мессе? Какая тема сегодняшней службы? Исчадия ада, приспешники сатаны, бродячие среди паствы господа нашего? Или у вас на сегодня заготовлена проповедь о всеобщем равенстве и любви? Быть может вы сегодня расскажете нам, как уберечься от ловушек сатаны, расставленных повсюду? А? Не слышу вас, падре, - приложив ладонь к уху, продолжал издеваться Брет, сделал пару шагов к бесновавшемуся мертвецу. – Что вы сказали?!
      Зомби издал истошный вопль, переходящий в протяжное мычание. Его голова непонятным образом все же протиснулась в узкий проем, правда при этом лишилась одного уха.
      Старик подошел вплотную и замер в опасной близости от щелкающих челюстей. Глаза, лишенные зрачков, сверлили в нем дыру, руки пытались схватить человека.
      - Если пойду дорогой смертной тени, то не убоюсь я зла, ибо ты со мной! Надежда моя, опора моя, мое избавление! – старик скорчил мину презрения, замерев в нескольких сантиметрах от протянутых рук мертвеца. – Все верно, святой отец, я ничего не забыл? Господь со мной, он оберегает меня, тело мое и дух мой! Придает сил мне, поддерживает в трудную минуту! Так?..
      Зомби завыл, из пасти потекла вязкая мутная слюна.
       - Конечно так! – Брет вскинул руки к небесам. – Аллилуйя, я чувствую божью благодать! А вы, падре, разве нет?!
      Зомби, обезумев от близости жертвы, протиснул голову еще дальше, ободрав скулы о необработанные доски. Кожа лопнула и разошлась в стороны, обнажая мертвую серую плоть.
      Старик опустил руки и замолчал. Несколько минут он стоял, молча, замерев словно статуя, и рассматривал бесновавшегося мертвеца. Потом плюнул в морду монстра и презрительно произнес:
      - Бога нет, падре, валите нахрен к себе в церковь! 
      Внезапно отлетела еще одна доска, мешавшая зомби протиснуться внутрь, и с глухим звуком упала под ноги старика. Очевидно, не выдержав натиска навалившихся тел. В мгновение ока зомби-пастырь завалился в проем, схватив старика за комбинезон. Брет даже сообразить не успел, как холодные пальцы мертвеца, сомкнулись на старческой шее, передавив доступ кислорода. Оставшиеся доски, которыми было забито окно, удержали мертвеца, не дав ему полностью ввалиться в дом.
      Старик резко дернулся назад, но мертвец не отпускал. Медленно, но верно, зомби протискивался в проем, повиснув на комбинезоне и подтягивая оскалившуюся морду к лицу старика. Брет взвыл. Не такой смерти он просил у бога. Уснуть и не проснуться – это, да! Но быть сожранным зомби – увольте! Собрав последние силы в кулак, Брет принялся отчаянно бить зомби по рукам, крича и вырываясь из захвата. В какой-то момент зомби на секунду разжал пальцы, чтобы перехватиться поудобнее, старик ощутил ослабление захвата и рванул, что есть мощи, назад.
      Зомби-пастырь плюхнулся на пол, расквасив и без того жутко изуродованную морду. Старик тоже упал, отлетев по инерции назад. С замиранием сердца он наблюдал, как в образовавшийся пролом полезла нежить. Толкаясь и мешая друг другу, мертвецы протискивались в кухню, ни на секунду не отрывая жутких голодных взглядов от добычи.
      Мертвый пастырь поднял морду от пола и посмотрел на старика, оскалившись. Еще пара секунд и он доползет до него. Брет попятился назад и, нащупав ручку двери, повернул ее.
      Дверь открывалась наружу, поэтому старик просто ввалился гостиную, тут же бросившись обратно, чтобы закрыть ее. Зомби, тем временем, добрался до двери, и старик едва успел захлопнуть ее, перед самым носом мертвеца.
      Дверь была хлипкая. Поэтому вся задрожала, когда подоспевшие мертвецы, все вместе навалились на нее. То, что она рано или поздно не выдержит их натиска, было более чем очевидно.
      Брет принялся озираться  по сторонам в поисках того, чем можно было бы подпереть дверь. В гостиной у стены стоял старинный книжный шкаф, но о том, чтобы его сдвинуть с места не могло быть и речи. Огромный шкаф из натурального дерева полностью забитый книгами весил не меньше тонны. Даже здоровый молодой человек вряд ли смог бы сдвинуть его хоть на сантиметр. Тогда что? Чем завалить дверь?
       На глаза попался комод. В нем миссис Эмерсон хранила клубки для вязания, богатый набор ниток всевозможных цветов, иголки, свечи и прочий скарб, которым обрастала каждая семья за долгие годы совместной жизни.
       «Можно попробовать сдвинут комод», - мелькнула мысль.
       Подскочив к комоду, старик уперся в него и навалился всем телом. Комод слегка поддался буквально на пару сантиметров, но не более. Сколько бы ни упирался Брет ногами в пол, толкая тяжелую громадину, у него ничего не вышло.
      Выругавшись от души, он стал выдвигать полки и выбрасывать из них содержимое на пол. Дверь вздрагивала, но пока сдерживала натиск. Старик прекрасно понимал, что она в любой момент может не выдержать и как мог       спешил, расшвыривая вещи по сторонам.
      Вскоре комод опустел. Брет уперся в него и, стиснув зубы до боли, изо всех сил принялся толкать его к двери. Комод поддался, но сдвигался очень медленно. Катастрофически медленно. Казалось, что вот-вот дверь распахнется. Взмокнув от пота, балансируя на грани эмоционального срыва, старик придвинул, наконец, комод к двери, заблокировав вход.   
      Упав без сил на грязный пол, он принялся хохотать в истерике, ни на секунду не отрывая взгляда от двери. Зомби продолжали стонать и биться о дверь, но теперь им было не пройти.
      Брет не помнил, как поднялся наверх в спальню и плюхнулся на кровать, потеряв сознание.

      Первое, что он почувствовал, открыв глаза, была усталость. Он устал. Устал бороться, устал жить. Ничего не хотелось делать, поэтому Брет предпочел остаться в кровати, смотря безразличным взглядом в потолок.
      Желудок болел, но боль была тупая, едва различимая, словно затаившаяся вдалеке. Лодыжка почти не болела, опухоль спала. Но старику было все равно, он принял решение больше не подниматься с кровати, спокойно дожидаясь смерти.
      Память унесла его в то время, когда Брет был счастлив. Вот перед глазами замелькали картинки пятидесятилетней давности, когда он впервые увидел Элеонор Стивенсон жизнерадостную рыжеволосую красотку, устроившуюся на работу в парикмахерскую на Эдисон-стритт, где частенько стригся Брет. Знойная девушка с неподражаемым звонким смехом сразила его наповал. Влюбившись с первого взгляда, Брет поклялся, во что бы то ни стало завоевать сердце красавицы. Понадобились долгие два года, прежде чем красотка Элеонор сдалась и ответила на ухаживания Брета. Потом была свадьба. Весьма скромная, без изысков. Пастырь Дорн обвенчал их тайно, на свадьбе были лишь двое друзей Брета и сестра Элеонор Мэгги. Через год у них родилась дочь Элис, а еще через два сын Эрик. Потом Элеонор заболела. «Рак шейки матки» - так сказали врачи. Целый год они ездили по врачам, проходили бесчисленное количество обследований, но все тщетно: болезнь сделала ее бесплодной. Но это не сломило их дух. Тогда Брет еще верил в господа и считал, что пути его неисповедимы. Однако внезапная смерть дочери под колесами грузовика, за рулем которого находился пьяный в стельку водитель, пошатнула веру Брета. Прошло пять лет после похорон, прежде чем Брет смог смириться с утратой и вновь переступить порог церкви. Годы шли, Эрик вырос, закончил колледж, получив специальность «Архитектор», отслужил в армии и, вернувшись домой, женился на Маргарет. Вскоре Брет и Элеонор стали бабушкой и дедушкой, у них появился внук Стив.
      Брет прожил простую, без каких бы то ни было изысков, размеренную жизнь. Но его все устраивало, поэтому он был счастлив. Пока в один прекрасный момент, не стали оживать мертвецы.
      Вспомнив то ужасное кровавое утро, когда по телевизору начались первые сообщения о нападениях, старик вздрогнул. Тогда казалось, что ситуация еще может разрешиться. Никто до последнего не верил, что люди проиграют эту короткую, но кровавую войну. Зараза распространялась стремительно, захватывая все новые и новые города. Правительство призывало сохранять спокойствие, уверяло, что ситуация под контролем и скоро полиция и армия наведет порядок. Но этого не произошло. Буквально на следующий день стало очевидно, что люди проигрывают войну зомби.
      На третий день в дверь постучалась молодая женщина с шестилетним сыном. Откуда старикам было знать, что маленькая царапина на руке мальчика превратит его через несколько часов в жуткого монстра? Кто мог предположить, что ребенок обернется во сне и набросится на мать, вонзив зубы ей в шею. Элеонор попыталась оторвать жуткое создание от несчастной, и малец ее покусал.
      Старик, свернувшись калачиком на кровати, тихо заскулил. Он не желал вспоминать об этом, но жуткая картина того дня упорно преследовала его. Как он ни старался не думать об этом, память настойчиво реанимировала жуткие события.
      Мальчика, превратившегося в зомби, прикончил Брет, раскроив ему голову лопатой. Даже после нападения, обезумевшая от горя мать, не желала принять страшной правды и попыталась наброситься на старика. Ее тоже пришлось убить. Пусть он и действовал в рамках самообороны, но от этого совесть терзала его не меньше.
      Старик еще смог бы смириться с убийством незнакомой женщины, но не с убийством собственной жены. Элеонор превратилась в одну из тех бездушных тварей, что бродили за окном, через два часа после укуса. Став одной из них, Элеонор напала на мужа, Брет был вынужден убить и ее.
      И как только он смог пережить тот день? Старик не понимал.
      Внезапно со стороны улицы донесся протяжный вой.
      Старик вздрогнул и невольно прислушался. Вой исходил не от зомби, больше всего он напоминал…
      Брет вскочил с кровати и опрометью кинулся к окну, распахнув шторы. Зомби не испытывают ужаса и боли, а донесшийся с улицы вой, был пронизан агонией. Вопль принадлежал коту. Тому самому, что вот уже несколько дней сидел на столбе.
      Задыхаясь от ужаса, не веря глазам, старик наблюдал, как два зомби разрывают напополам худое тельце несчастного животного. Старик не знал, как зверь попал в их окровавленные лапы, может быть упал, потеряв равновесие от истощения, может попытался сбежать, но факт оставался фактом, кот попался. Один из зомби, которому посчастливилось схватить добычу, вонзил зубы и рвал плоть, второй, ухватившись за задние лапы, дергал с остервенением, пока не плоть не порвалась. Растащив две половинки животного, они с жадностью принялся поедать сочащуюся кровью плоть. Остальные зомби, кому не посчастливилось отведать мяса, навалились на тех двоих, погребая тела под собой. Началась свалка.
      Старик не сразу сообразил, что жуткий вой, от которого звенело в ушах, исходит от него. Он не сразу понял, что торчит по пояс в окне и орет через всю улицу, проклиная мерзких созданий.
      Зомби, привлеченные его криком, задрали жуткие морды вверх и уверенно направились к дому. Вскоре вокруг дома Эмерсона колыхалось море из мертвых тел. Издавая протяжные стоны, они тянули к нему свои уродливые руки, скребли скрюченными пальцами о доски, пытались пробиться в запертую дверь.
      Его обнаружили и теперь они от него не отстанут. Брет прекрасно понимал, что рано или поздно они выломают доски, закрывающие окна, но ему было уже все равно. Опустившись на пол, он хохотал как сумасшедший, обливаясь слезами. Последняя частичка его измученной души очерствела.   Теперь ему точно незачем жить. Старик молил о смерти, встав на колени. Он молил бога об избавлении от мук.

      Комната утопала в ярком солнечном свете, пробивавшемся сквозь распахнутое окно. С улицы доносилось завывание сотни мертвецов, обступивших дом. Старик лежал на полу с открытыми глазами и немигающим взглядом рассматривал потолок. Он больше не испытывал страха, не чувствовал боли, не было ничего кроме пустоты.  Всепоглощающая пустота царила в его сердце, всеобъемлющее ничто гуляло по задворкам его сознания.
      Зомби бесновались весь остаток дня и половину ночи. Под утро чуть первые бледные лучи коснулись верхушек деревьев, большая часть толпы потеряла интерес к дому, где засел человек, и разбрелась по округе. В дом они так и не ворвались. Доски выдержали напор.
      Старик вяло моргнул и открыл рот. Губы шептали бессвязные слова. Он умирал. Умирал от голода в собственном доме, окруженный армией нежити. Со стороны могло показаться, что он шепчет молитву, на самом деле старик шептал проклятья. Он проклинал зомби. Поганые мертвецы не просто разорвали бедного кота, она растоптали последнюю надежду на спасение, уничтожили само желание бороться, которое он олицетворял.  Старик сдался и желал лишь одного – скорой смерти. Но смерть была глуха к его мольбам. Она словно издевалась над измученным стариком, постоянно находясь рядом, но, не желая приблизиться и, наконец, заключить несчастного в свои объятья.
      Прошло несколько часов. Старик по-прежнему не двинулся с места, разглядывая потолок.
      Где-то вдалеке раздались автоматные выстрелы и рев десятка мощных двигателей. Очень слабо на фоне грохочущих очередей, но вполне отчетливо послышались короткие команды. Человеческий голос, как же неестественно он прозвучал в этом мертвом гнилом безмолвии. Старик даже представить не мог, что когда-нибудь вновь его услышит.
      Выстрелы стали громче, где-то совсем рядом громыхнул взрыв.
      - Не подпускайте уродов ближе, чем на пять метров! – послышалась команда, утонувшая в грохоте выстрелов.
      Вновь грохнул взрыв, уже совсем рядом с  домом старика Эмерсона. Стены задрожали от взрывной волны.
      «Помощь пришла»! – проскочила в больном сознании мысль.
      На глаза навернулись слезы, старик, превозмогая слабость, приподнялся на руках и, шепча бессвязно слова, попытался подняться. Руки не слушались, ноги подгибались. Казалось, что сил не осталось даже на один короткий рывок к окну, чтобы подать сигнал и привлечь внимание солдат. Борясь с искушением завалиться обратно, старик из последних сил поднялся на ноги и, пошатываясь, на негнущихся ногах доковылял до окна.
      Так и есть, по улице шла колона тяжелой военной техники. Во главе шли два танка, за ними четыре армейских грузовика, из-под кунга которого, высунувшись наружу, виднелись фигуры солдат, поливавших зомби огнем из винтовок. За грузовиками шло два автобуса, один школьный желтого цвета, второй обычный рейсовый, с указанием маршрута на электронном табло «Шривпорт - Новый Орлеан». Замыкали процессию три Хаммера, оборудованных пулеметными гнездами.
      Брет приник к окну и попытался помахать руками, чтобы привлечь внимание. Никто в творившемся хаосе не видел его знаков. Тогда он предпринял попытку покричать, но вместо криков изо рта вырывалось лишь тихое шипение. Вчера, поливая зомби проклятьями, он окончательно сорвал голос.
      Процессия двигалась медленно, но уверенно. Если срочно не привлечь их внимание, минуты через три они проедут мимо и скроются за поворотом.
Внезапно старик ощутил, что хочет жить. Казалось бы, зачем? Еще пару минут назад ему было все равно, он ждал смерти, но стоило появиться слабому лучику надежды, как он вновь цеплялся за жизнь.
      Поняв, что привлечь внимание людей у него не получится, старик двинулся к двери спальни. Ноги не желали слушаться, голова гудела, перед глазами все плыло. Стиснув зубы, он из последних сил старался не упасть, делая осторожные шаги, понимая, что упав, он уже не сможет подняться.
       Добравшись до лестницы, Брет позволил себе немного отдохнуть. Всего несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Постояв в нерешительности, он все же вцепился руками в перила и, привалившись всем телом, стал осторожно переставлять ноги.
      «Еще немного! Совсем малость, держись! – шептал сквозь зубы старик. - Хорошо еще лодыжка перестала болеть. И как это она смогла восстановиться меньше чем за два дня»? 
      Наконец лестница осталась позади. Издав стон ликования, Брет сделал несколько неуверенных шагов к двери и уже протянул руку, обливаясь слезами от счастья, как, неожиданно, в двери появилось несколько одинаковых отверстий, через которые заструился солнечный свет.
      Не понимая, что произошло, старик схватился за грудь. Ноги сами подкосились. В груди все горело. Посмотрев на руку, он с изумлением увидел яркую, словно жидкий рубин, кровь.
      «Что это»? – изумился старик.
      В глазах потемнело, медленно завалившись назад, он замер в двух шагах от двери.
      Колона военных прошла по улице без проблем и исчезла за поворотом.
      Сотни мертвых тел, замерших на асфальте, стали полем пиршества тысячной стаи ворон...

[Эйсон]

Котюня !!! С ужасом и восхищением! Это было здорово, спасибо тыщастораз. 

[Котюня]

Котюня !!! С ужасом и восхищением! Это было здорово, спасибо тыщастораз. 

Лерочка, чмок  концовка неожиданная 
Девочки, ещё тема ссылка 

[saimonson]

Котюня, спасибо!!! На ночь почитаю.

[мишаня]

Котюнечка! я в восхищении🐱 такой большой рассказ и всё это нам!

[Котюня]

saimonson, мишаня,  девочки 

[glasha]

КОТЮНЕЧКА!!! Спасибо!!! почитаю позднее ...гости скоро прибудут!!!

[Катеринa 1970]

Котюнечка спасибо 

Посмотреть

[Тома]

Котюнечка, спасибо.    Я всё же надеялась.... 

[Иванова Светлана]

Лерочка, чмок  концовка неожиданная 
Девочки, ещё тема ссылка 

До последнего верила 
Котёнок 

[кисюня]

Котенька ,спасибо ! Вот уж .действительно ужас ужасный !

[Дышите Глубже]

Ну нет  я надеялась..
Спасибо, Котя! 

[Котюня]

glasha, Дышите Глубже, кисюня, Иванова Светлана, Тома, Катеринa 1970, девочки