УголКристина Муратова
Моя дочь стала плохо спать по ночам. Я просыпалась либо от ее плача из детской, либо от стука кулачков в мою дверь. На вопросы, что ее так напугало, дочь отмалчивалась. Я стала оставлять ей включенный ночник, но помогало это мало.
Мне было жалко рребенка, но и еженощный плач не давал выспаться и начал раздражать. От этого становилось стыдно, но я ничего не могла с собой поделать.
Как-то по дороге на работу я листала журнал, сидя в метро. Мне на глаза попалась статья «Мне страшно, мама!». В заметке говорилось, что в возрасте около двух лет дети начинают видеть кошмары, и задача родителей — выяснить, что напугало ребенка, обсудить его страхи и как-то обыграть их. Разыграть сценку, нарисовать «буку», добавив смешные детали. Чтобы разговорить ребенка, можно рассказать ему, что пугало в детстве именно вас.
Я решила так и поступить. Вечером, до того как стемнело, я пришла в комнату дочки. Она играла с кубиками.
— Котик, что тебе вчера снилось? Ты так кричала, что аж я испугалась.
Дочь угрюмо молчала.
— Когда я была маленькая, я тоже боялась спать без света. Особенно меня пугал этот угол, — я указала рукой на угол, где теперь стоял маленький столик с кукольной посудой. — Когда я была маленькой, там стоял стул, на который мама складывала мою одежду. Ночью мне казалось, что на стуле кто-то сидит.
Дочка бросила кубики и села ко мне на колени. Я почувствовала, как она дрожит.
— А однажды, уже когда мама купила ночник, — продолжала я максимально бодрым голосом, — я проснулась от того, что на меня как будто кто-то смотрит. Я посмотрела под стул, и мне показалось… что там…
Я увидела, как побледнело лицо дочки. Она, не отрываясь, смотрела под столик. В комнату уже заползали сумерки. Я сжала ледяную руку дочери.
— Так вот, я увидела там…
Мне стало холодно. Объяснение про забредшую в форточку уличную кошку, сидящую под стулом, распадалось на языке. На нашем окне всегда стояла сетка. В углу клубилась темнота.
Мы с дочкой сидели на диване, и смотрели под стол, под которым на самом деле никогда ничего не было.
И тьма смотрела на нас оттуда.
Жасмин Ночь благоухала жасмином.
Я увидела светлое пятно в его цветущих кустах, когда вышла на балкон перекурить. На часах было уже около трех часов ночи, но курсовая сама себя не напишет, как известно. Глаза долго привыкали к темноте, перед глазами застыл светлый прямоугольник – призрак монитора.
Есть такой эксперимент – нужно долго смотреть в центр контрастной картинки, и через какое-то время ее негатив будет виден на любой поверхности в течении нескольких минут. Впервые я наткнулась на этот опыт лет в 10, в книжке «Монстры. Привидения. НЛО» (думаю, не мне одной в свое время она доставила немало прохладных минут). Когда на стене появилось четкое изображение черепа, я перепугалась, хотя умом и осознавала, что в этом, собственно, и состоит суть опыта. Я закрывала глаза, но череп никуда не уходил. Я видела его в темноте своих век, и на одну паническую секунду мне показалось, что он отпечатался на моей сетчатке навсегда. Но это было не так.
Вот и сейчас вначале я приняла овал, белеющий на темной, в светлую крапинку цветов, массе куста, за оптическую иллюзию утомленных глаз. Я поморгала, но овал не исчез. Зато, когда я закрывала глаза, он не плавал перед моими закрытыми веками. Поневоле я начала присматриваться, но разглядеть какие-то детали смогла только к концу сигареты, когда глаза окончательно привыкли к темноте.
Светлый овал и три темных круга – два сверху, один снизу. С неприятным ощущением я распознала лицо. Точнее, не лицо, а маску. Ну, понятно. Дети в этом районе еще не перевелись. То ли забыли свою игрушку, то ли специально хотели напугать кого-то. Вряд ли меня.
Когда я вышла на балкон в следующий раз, уже начинало светать. Да, это была маска, висящая на ветвях, хотя отсюда было плохо видно детали. Распахнутый в крике рот, большие темные нарисованные глаза – не просто дыры, как мне показалось вначале. Неприятное чувство – стоят и ощущать, будто маска смотрит на тебя. Я затушила бычок и отправилась спать. К черту пары.
Когда я проснулась и отправилась за первой своей утренней (точнее сказать, полуденной) сигаретой, маски уже не было. Ясное дело, забрали. Двор был пуст. Впрочем, это неудивительно – дети в школе, старики сидят в другом дворе, по ту сторону дома, где скамейки и входы в подъезды. Мой балкон выходит на, так сказать, «задний двор». Тут почти нет цивилизации. Густые заросли кустарника, деревья, гаражи справа и спереди, огораживающие территорию перевернутой буквой «Г», грязная песочница, покосившаяся самодельная скамейка возле нее. В основном люди здесь бывают уже после захода солнца, и в основном это разудалая молодежь 16+. Молодые мамочки брезгуют пускать сюда своих малышей и выгуливают их в соседнем дворе, где недавно оборудовали новую детскую площадку. Так что под моими окнами было тихо и пустынно, что не могло не радовать. Курсовая выходила на финишную прямую.
Из дома я в этот день так и не вышла. Занималась работой, в перерывах посмотрела пару серий любимого сериала, приготовила ужин. Выходила курить. Подростков, к счастью, этим вечером под окнами не нарисовалось.
Маска появилась примерно между одиннадцатью и часом ночи. Когда в час я вышла на балкон, невольно вздрогнула, снова увидев ее. Она висела на том же месте, и в этот раз выглядела уже какой-то зловещей. Я невольно поежилась, а потом поймала себя на мысли, что на такой эффект неизвестные шутники и рассчитывают. Теперь уже стало ясно, что это явно чья-то шутка, и кто-то вешал маску на куст каждый вечер целенаправленно. Кого хотели напугать? Я не знакома с соседями, снимаю эту квартиру только третий месяц. Да и знакомиться, если честно, особого желания нет. Во всяком случае, пугали явно не меня – мой адрес знает только пара подруг, которым подобные приколы даже в голову бы не пришли.
Дописав страницу, я легла спать. Завтра на пары сходить нужно было.
Утром маски, разумеется, не было. Я испытала безотчетное облегчение от того, что не придется идти мимо этих кустов, но одернула себя. Когда живешь одна, не стоит давать волю дурацким страхам. Так можно и невроз заработать.
Вечер снова был подозрительно тих. Подростков, которые так донимали меня с самого начала теплой погоды, не слышно и не видно уже третий день. Я ведь на втором этаже, весь уличный шум слышен очень сильно. Мелькнула мысль, что это как-то связанно с маской на кустах жасмина, но это было как-то нелогично. Маску вешали ночью, а они часам к одиннадцати уже всегда расходились, чтобы никто из соседей не вызвал милицию. Кстати, в последний раз они сильно расшумелись – я тогда сидела в наушниках, но даже через музыку слышала, как гаркнул на них из окна сосед сверху. Скорее всего, потому и перестали собираться.
Появилась новая богатая мысль – может, стоит проследить, кто приносит эту маску и вешает ее на куст? Если он придет и сегодня? И вслед за ней пришла другая – а зачем? Ну, увидишь ты темный силуэт, не сидеть же с фонарем на балконном посту. Кстати, о фонаре…
В этот вечер я выходила на балкон чаще, признаться, мне было интересно. Маска появилась около полуночи. Разумеется, шутника я не застала. Увидев знакомое белеющее пятно, я вернулась в квартиру и достала фонарик из ящика стола. Фонарик был небольшой, купленный в магазине «Все по 50 рублей», главным образом для того, чтобы искать под кроватью всякие закатившиеся мелкие предметы. Кусты были метрах в десяти от моего балкона, и я сомневалась, что луч достанет на такую длину, но попробовать стоило.
Я вышла на балкон, включила фонарь и направила его в сторону кустов, которые шевелились и тихо шуршали от ветра. И тут произошло то, от чего мой желудок скрутило в тугой узел, а сердце ухнуло куда-то в колени.
Рассеянный свет фонарика зацепил маску, и я увидела, что это никакая не маска. Тускло блеснули темные глаза. Громко шурша листьями, лицо втянулось в кусты, и тут я заметила то, чего не замечала до этого. Белые кисти рук, которые опирались о землю, пришли в движение и скрылись в тени.
Мои колени превратились в негнущиеся соляные столбики. С трудом втянув воздух, я поняла, что не могу повернуться спиной к кустам и тому, что в данный момент находится за ними. Тому, на что я беспечно смотрела три ночи подряд, и то, что три ночи смотрело на меня. От этой мысли я содрогнулась и спиной вперед ввалилась в комнату. В спасительном закрытом пространстве я снова обрела способность нормально двигаться. Я быстро захлопнула балконную дверь и задернула плотные шторы. Затем зажгла везде верхний свет, галопом пробегая по квартире. Включив свет в коридоре, я замерла. Мне послышались шаги на первом этаже, совсем близко. Я встряхнулась и прижала ухо к двери. Звуки вроде бы стихли. Судя по всему, почудилось - и ей-богу, мой мозг имел на это право.
Так страшно мне не было еще ни разу в жизни.
Всю ночь я провела на осадном положении. Сидела на кухне, пила бесконечный кофе и вздрагивала от любого шороха. Разум отказывался осознавать произошедшее. Он искал оправдания – мол, это может быть какая-то бомжиха или сумасшедшая. Но эти версии казались глупыми и несостоятельными – никто не сможет провести много часов в таком неудобном положении, приходя ночью и уходя утром.
А может, оно не уходит? Может, оно и днем в этих кустах?
Кофе и бесконечный страх вызывали тошноту. Я понимала, что, как только рассветет, нужно собраться с силами и выйти на улицу, заглянуть туда, в эти кусты, которые раньше мне так нравились. Жасмин, источающий сильный, дурманящий аромат.
Под утро я впала в какое-то полусонное состояние. Заснуть не получалось, но все происходящее воспринималось через какую-то пленку тумана. Настала суббота. В восемь утра я отодвинула штору и выглянула в окно. Лица не было. Пока оно ушло – куда, не знаю. Может, и никуда. Но переизбыток стресса немного притупил мои нервы, и я механически открыла балкон, потом форточку на кухне, где я курила всю ночь. Свежий, пахнущий жасмином ветер немного привел меня в чувство. Мелькнула мысль, что все ночные ужасы мне то ли приснились, то ли привиделись. В конце концов я сильно перенапряглась в последнюю неделю с курсовой, пытаясь описать неописуемое в столь короткий срок.
Под балконом раздались детские голоса. Двое мальчишек лет десяти сели на скамейку рядом с песочницей. Я вытащила сигарету и устало опустилась на балконный пол, наблюдая за мальчиками через перила. Внезапно идиллию нарушила пронзительная громкая дробь, раздававшая где-то совсем рядом. Резкий звук дрелью вонзился мне в висок. Я поморщилась. Мальчишки подняли головы, и я вслед за ними. Рядом с жасминовыми кустами рос кряжистый старый дуб, и в зелени его листьев я разглядела яркое черно-бело-красное пятнышко. Дятел.
Мальчики встали и пошли к дубу, наверное, чтобы посмотреть на птицу, но, проходя мимо кустов, они остановились. Я напряглась и встала. Я уже готова была крикнуть им, чтобы уходили, как вдруг один из мальчиков, зажав нос, раздвинул ветки, и через секунду с громким визгом кинулся прочь. Его друг устремился за ним. Я молниеносно накинула куртку, сунула ноги в кроссовки и, едва заперев дверь, кубарем слетела вниз по лестнице. С верхних этажей уже слышался топот. Выскочив на улицу, я обежала дом и наткнулась на группу из человек шести, которые обступили жасминовые кусты. Кто-то звонил по мобильному. Мальчик, тот самый, что заглянул в кусты, плакал, прижимая кулаки ко рту. Его пытался увести какой-то мужчина, держа за плечо, но мальчик двигался вяло, как ватная кукла.
Медленно, отсчитывая шаги, я подошла к людям возле жасмина. Они переговаривались шепотом. Я подошла к кусту вплотную и поняла, почему он привлек внимание мальчиков. От него шел отчетливый гнилостный запах. Он смешивался с жасминовым ароматом и от этого становился невыносимо гадким. Дрожащей рукой я отогнула ветку и увидела ее.
Девушка лежала на спине, подвернув ноги. Ее руки были раскинуты в сторону, колени и ладони перепачканы в земле. Матовые коричневые глаза были открыты и устремлены вверх. Рот открыт и перекошен, на шее цепочка темных синяков. Я отпустила ветку и выпрямилась.
- Это Галка, из шестнадцатого дома, гуляла тут с молодежью этой. Только она взрослая уже, ей к двадцати пяти…
- Конечно, взрослая, у нее сыну третий год. Мать ее с моей свекровью работает, спасу от этой Галки не было, в подоле матери подкинула и гуляла все, мать ее и выгнала…
- А откуда вообще эти малолетки, с которыми она тут торчала? Это не наши дети, не с нашего дома…
Вдалеке запели милицейские сирены. Я отошла от кустов и увидела девочку лет пятнадцати, которая сидела на скамейке, глядя в пространство огромными глазами. Я присела рядом с ней. Я все поняла.
- Ты видела ее ночью? – прошептала я, наклонившись к ней.
Глаза девочки расширились еще больше. Она молча кивнула.
- Я тоже.
Мы сидели рядом, соприкасаясь плечами. Сирены выли уже в квартале от нас. Кусты шумели и испускали невыносимый аромат.
Мужик не ухнет, сова не съестВасилий Чибисов
Сова! Открывай! Медведь пришёл!
Милн, «Винни-Пух»
— Ну, привет предателям! Как твоя антинаука поживает? Смотрю, хорошо отъелся ты на психоанализе.
— А когда я худым был?
— А когда добрым?
— Так! Не понял. Чё надо, жертва советской пропаганды?
— Ну, ушёл я из лаборатории.
— Давно пора. Твои компьютерные мозги пригодятся в любом бизнесе.
— Наебизнесе. Я не поэтому увольняюсь. Просто тут страшновато стало. Ну, тревожно.
— Нашёл свободные уши? Я не какой-нибудь социальный психолог, чтобы...
— Ты не понял. Я про другую тревогу. Ну, которая страшная.
— Алекситимия, коммуникационная оспа нашего века! Давай конкретнее.
— Ну, ты же пишешь. Ну, про красного ангела.
— Не напоминай. У меня тут три статьи по психоаналитической методологии лежат незаконченные, а я всё изображаю из себя писателя хорроров.
— Да лучше хорроры пиши, чем эту антинауку. Стой, я пошутил! Короче, я тебе подарю историю. Которая уже месяц с лишним длится. А ты её запишешь. Только чур без имён! Мне косые взгляды на новом месте работы не нужны.
— Сомневаюсь, что на тебя вообще кто-то смотрит, даже искоса. Рассказывай. И постарайся не «нукать», а то поставлю на счётчик слов-паразитов.
* * *
Дальнейшее записано и стилистически обработано со слов бывшего сотрудника МФТИ, кандидата технических наук, автора более сотни научных публикаций, талантливого программиста и неисправимого левака, това’ища Т. На всякий случай уточню, что лабораториями в КПМ называют вычислительные кластеры, на одном из которых и писал свои программы тов. Т. Самое сложное в этой истории для меня было не обращать внимания на постоянное «нуканье» и «меканье» рассказчика. Над языком изложения тоже пришлось поработать, без ущерба для сюжета. Спасибо Жаку Раньсеру и его концепции немой речи: теперь я знаю, как переводить устную речь в письменную, раскрывая перед читателем эстетику бессознательного. Итак...
* * *
Все уже забыли, почему Корпус прикладной математики (КПМ) называют чернильницей. Облицовка выцвела, потемнела, приобрела бурый оттенок. Новое поколение студентов хихикало над названием, привыкнув под чернильницей подразумевать не вполне порядочную русскую девушку.
Однако на исходе 2016 года МФТИ получил мощное финансирование, и руководство вуза наконец-то получило возможность привести здание в порядок. И уже к концу весны КПМ радовал глаз свеженькой плиткой чернильного цвета. Облицовка (плюс теплоизоляция) девятиэтажного здания заняла рекордно малое время.
Гораздо дольше рабочие возились с внутренностями. А именно, с лестничными коробами, выступающими слегка вбок от основных помещений. И вот тут обнаружилась первая странность. Во всех остальных корпусах ремонтные работы велись ночью. В КПМ же — только днём, максимум до раннего вечера. Я это заметил, потому что сам люблю работать в лаборатории по ночам.
В корпусе две параллельные лестницы и две пары лифтов. Рабочие могли спокойно заниматься трансформацией одного из коробов, не мешая передвижению сотрудников. Когда я вышел покурить на уже отремонтированный участок лестницы, то заметил вторую странность. Рабочие не тронули решёток.
Решётки были главной достопримечательностью КПМ. Представьте себе две параллельно бегущие лестницы. Между ними зажаты двойные П-образные контуры коридоров. Внутренняя сторона коридора — это стена лифтовой шахты. Внешняя — двери в кабинеты и выходы с этажа.
Так вот, решётки были расставлены по лестницам хаотически, совершенно игнорируя топологию здания. Если вы решили подняться по лестнице, скажем, с шестого этажа на восьмой, то по пути вам несколько раз встретятся чугунные решётки. Понимаете? Они не разделяют этажи друг от друга и не отгораживают лаборатории от лестницы. Они просто дробят лестничное пространство по какому-то загадочному алгоритму. Я так его и не разгадал, даром что программист.
Нет, решётки не создают никаких проблем, ибо днём их открывают. А ночью запираются на тяжелые висячие замки. И по ночам металл сотрясается от гуляющих по лестницам сквознякам и от перепадов температур.
С точки зрения безопасности решётки вообще бессмысленны. Ведь никто не мешает перемещаться между этажами на лифте. Поэтому предназначение решёток оставалось для меня загадкой. До событий той самой ночи.....
(Продолжение следует)
Жасмин (Прочитано 1276 раз)