Александр Вертинский, «Дорогой длинною».

[Алла2]

5

Александр Вертинский, «Дорогой длинною».

Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите...

Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие— не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты.

— Как это? — вскинулся я.
— А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет.

Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками.

Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил:
— А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал.

И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый, как мел:
— За такие штучки отдают под военно-полевой суд,— сказал он дрожащим голосом.

Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!

— Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих.
— Да так... актер какой-то,— ответил дежурный ангел.— Бывший кокаинист.
Господь задумался.
— А настоящая как фамилия?
— Верти́нскАй.
— Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.

С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле, как зверь...*

[Алла2]

22 марта* 1889 года в Киеве родился     *) По другим источникам — 21 марта
Александр Николаевич Вертинский (1889 — 1957),
знаменитый "русский Пьеро".

Песни Александра Вертинского —
уникальное явление русской культуры
Серебряного века.

ссылка

[Алла2]

ВАШИ ПАЛЬЦЫ

Королеве экрана — Вере Холодной

Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.

И когда Весенней Вестницей
Вы пойдете в дальний край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведет Вас в светлый рай.

Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон,
И метет бородкой реденькой
Вековую пыль с икон.

Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.

1916
----------------------------------------------

ТО, ЧТО Я ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ

Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в Вечный Покой!

Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.

Закидали их елками, замесили их грязью
И пошли по домам — под шумок толковать,
Что пора положить бы уж конец безобразью,
Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать.

И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти — к недоступной Весне!

1917
----------------------------------------------------------------------

[Алла2]

Мадам, уже падают листья

На солнечном пляже в июне
В своих голубых пижамах
Девчонка — звезда и шалунья —
Она меня сводит с ума.

Под синий berceuse океана
На желто-лимонном песке
Настойчиво, нежно и рьяно
Я ей напеваю в тоске:

«Мадам, уже песни пропеты!
Мне нечего больше сказать!
В такое волшебное лето
Не надо так долго терзать!

Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в любовном огне!
Когда же Вы скажете слово,
Когда Вы придете ко мне?»

И, взглядом играя лукаво,
Роняет она на ходу:
«Вас слишком испортила слава.
А впрочем... Вы ждите... приду!..»

Потом опустели террасы,
И с пляжа кабинки свезли.
И даже рыбачьи баркасы
В далекое море ушли.

А птицы так грустно и нежно
Прощались со мной на заре.
И вот уж совсем безнадежно
Я ей говорил в октябре:

«Мадам, уже падают листья,
И осень в смертельном бреду!
Уже виноградные кисти
Желтеют в забытом саду!

Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в осеннем огне!
Когда же Вы скажете слово?
Когда Вы придете ко мне?!»

И, взгляд опуская устало,
Шепнула она, как в бреду:
«Я Вас слишком долго желала.
Я к Вам... никогда не приду».

1930
------------------------------------------

ТАНГО «МАГНОЛИЯ»

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда поет и плачет океан
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван,

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна...

И, нежно вспоминая
Иное небо мая,
Слова мои, и ласки, и меня,
Вы плачете, Иветта,
Что наша песня спета,
А сердце не согрето без любви огня.

И, сладко замирая от криков попугая,
Как дикая магнолия в цвету,
Вы плачете, Иветта,
Что песня недопета,
Что это
Лето
Где-то
Унеслось в мечту!

В банановом и лунном Сингапуре, в бури,
Когда под ветром ломится банан,
Вы грезите всю ночь на желтой шкуре
Под вопли обезьян.

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Запястьями и кольцами звеня,
Магнолия тропической лазури,
Вы любите меня.

1931
---------------------------------------------------

[Алла2]

Серебряный век русской культуры     22 марта в 8:11 ·

Александр Вертинский.

Дорогой длинною .

Обегав всю Москву в поисках работы и ничего не найдя, я как-то сидел в маленьком садике
при Театре миниатюр, который держала Марья Александровна Арцыбушева
с мужем Юрием Константиновичем, в Мамоновском переулке по Тверской
 (где сейчас помещается Театр юного зрителя).
Марья Александровна была женщина энергичная и волевая,
довольно резкая и не лишённая остроумия.

Собрав кой-какую труппу, она держала театр, хотя сборы были плохие;
актёров приличных не было, костюмов тоже, а о декорациях и думать нечего.
В оркестре сидел меланхолический пианист Попов и аккомпанировал кому угодно, по слуху.
Он не выпускал трубки изо рта и ничему не удивлялся.
Кроме того, Марья Александровна ещё давала уроки балетного искусства.
Ученицами её были молодые, довольно талантливые балерины,
не попавшие в Большой театр, — Маруся Дарто, Лидия Бони, Катя Лорен,
Мария Юрьева, Татьяна Бах и другие. Группа эта называлась «Частный балет».

Занимаясь у Марьи Александровны, молодые балерины выступали также
 и в её театре — для практики.
Марья Александровна была грозная женщина, за словом в карман не лезла,
и я лично боялся её как огня. В театр я ходил к знакомым актёрам
и часто сидел с ними днём в садике после репетиции.
Многие из них жили там же, при театре, наверху, в уборных.

Марья Александровна не любила людей, слоняющихся без дела, вроде меня.
И потому, когда она замечала такого человека,
то всегда думала, как его использовать, приспособив к своему театру.

Завидев меня среди своих актёров, она как-то вскользь заметила:
— Что вы шляетесь без дела, молодой человек? Шли бы лучше в актёры, ко мне в театр.
— Да, но я же не актёр, — возразил я. — Я ничего, собственно, не умею.
— Не умеете, так научитесь.

Я призадумался.
— А сколько я буду получать за это? — деловито спросил я.
Она расхохоталась.
— Получать? Вы что, в своём уме?
Спросите лучше, сколько я с вас буду брать за то, что сделаю вас человеком!

Я моментально скис.
Заметив это, Марья Александровна чуть подобрела.
— Ни о каком жалованье не может быть и речи, но… в три часа дня мы садимся обедать.
Борщ и котлеты у нас всегда найдутся. Вы можете обедать с нами.
Сказав это, она повернулась и пошла на репетицию.
Что же мне оставалось делать? Я согласился.
Таким образом, моим первым жалованьем в театре были борщ и котлеты.

[Алла2]

Серебряный век русской культуры
 ·
 Александр Вертинский.

"Где-то там: наверху всё ещё делают вид, что я не вернулся, что меня нет в стране.
Обо мне не пишут и не говорят ни слова.
Газетчики и журналисты говорят: «Нет сигнала». Вероятно, его и не будет.

А между тем я есть!
Меня любит народ (Простите мне эту смелость).
Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну, я заканчиваю третью тысячу концертов!.. "

В 1956 году он писал жене:
Я перебрал сегодня в уме всех своих знакомых и 'друзей' и понял,
что никаких друзей у меня здесь нет!
Каждый ходит со своей авоськой и хватает в неё всё, что ему нужно, плюя на остальных.
И вся психология у него 'авосечная', а ты — хоть сдохни — ему наплевать!
Ты посмотри эту историю со Сталиным.
Всё фальшиво, подло, неверно
На съезде Хрущев сказал:
«Почтим вставанием память 17 миллионов человек, замученных в лагерях».
Ничего себе?! Кто, когда и чем заплатит за «ошибки» всей этой сволочи?!
И доколе будут измываться над нашей Родиной? Доколе?…

А Вертинский. 1956

[Ласточки прилетели]

«Ваши пальцы»-это бесподобно. «Мадам,уже падают листья»-так жизненно.А его «Магнолия»-это его «визитка».О Вертинский,а «Девочки мои».Спасибо,завтра переслушаю,из любимого.

[Алла2]

Александр Вертинский.

"Доченьки мои"

(кликните для показа/скрытия)

[Ласточки прилетели]

Вот в одной песне-вся жизнь и прошлое и настоящее и просьба на будущее .Выложите «Ваши пальцы».Если, Вы не против.

[Алла2]

Ваши пальцы пахнут ладаном

(кликните для показа/скрытия)

[Алла2]

За кулисами

(кликните для показа/скрытия)

ссылка

За кулисами - текст песни

Вы стояли в театре, в углу, за кулисами,
А за Вами, словами звеня,
Парикмахер, суфлёр и актёры с актрисами
Потихоньку ругали меня.

Кто-то злобно шипел: "Молодой, да удаленький.
Вот кто за нос умеет водить".
И тогда Вы сказали: "Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?"

Вот окончен концерт…Помню степь белоснежную…
На вокзале Ваш мягкий поклон.
В этот вечер Вы были особенно нежною.
Как лампадка у старых икон…

А потом – города, степь, дороги, проталинки…
Я забыл то, чего не хотел бы забыть.
И осталась лишь фраза: "Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?"

[Ласточки прилетели]

Спасибо  .

[Алла2]

Памяти юнкеров . Я не знаю зачем...
Александр Вертинский.

Романс «То, что я должен сказать», написан Александром Вертинским
под впечатлением гибели трехсот московских юнкеров
в дни Октябрьской революции 1917 года в  Москве.

(кликните для показа/скрытия)

[Алла2]

Русский Пьеро. Александр Вертинский
Документальный фильм об Александре Вертинском
(2004. Реж.: Александр Шувиков)

В фильме использованы неизданные воспоминания вдовы певца Лидии Вертинской,
интервью с его внуком Степаном Михалковым.
Звучат песни в исполнении Олега Погудина.
Писатель Владимир Меерзон расскажет об интересных моментах съемки фильма
"Великий воин Албании Скандербег".

Звучат песни в исполнении Александра Вертинского:
Я сегодня смеюсь над собой 1915
За кулисами 1916
Ты успокой меня, скажи, что это шутка... 1930
Танго "Магнолия" 1931
Дорогой длинною
Классические розы 1932
Маленький креольчик 1916
Маленькая балерина 1938

Использованы фрагменты фильмов
"Падающего толкни" (1917 г.)
"Анна на шее"
"Великий воин Албании Скандербег"
"Заговор обреченных"
"Кровавый рассвет"
"Пламя гнева"
"Садко"
В эфире телеканала "Культура" 1 ноября 2007 года

Русский Пьеро. Александр Вертинский.

(кликните для показа/скрытия)

--------------------------------------------------------
Я вернулся домой. Александр Вертинский (1990)
Документальный фильм об Александре Вертинском с участием Марианны Вертинской,
Анастасии Вертинской, Александра Свободина.

(кликните для показа/скрытия)

-------------------------------------------------------

[Ласточки прилетели]

Моя учительница в музыкальной школе на уроке ставила пластинку Вертинского,потом домашнее задение было,не сольфеджио,но образы и структуры речегого оборота.Вертинский,прекрасен.