(Фаина Раневская, Ростислав Плятт). Спектакль театра имени Моссовета
ссылкаРежиссер Анатолий Эфрос. По киносценарию Вины Дельмар "Уступи место завтрашнему дню".
В ролях: Фаина Раневская, Ростислав Плятт, М. Львов, В. Иванов, Сергей Проханов, Ирина Муравьева, И. Карташева, Ирина Соколова, Л. Евтифьев, А. Молчадская.
Спектакль поставлен по мотивам сценария Вины Делмар «Уступи место завтрашнему дню» (Make Way for Tomorrow), созданному на основе пьесы Хелен Лири и Ноа Лири, написанной по роману Жозефины Лоренс «Years are so long» (1934). В течение тринадцати лет постановку сопровождал неизменный успех. И в этом спектакле Фаина Раневская вышла на сцену в последний раз. Это произошло 24 октября 1982 года.
СТАРИКАМ ТУТ НЕ МЕСТО
Добропорядочная американская чета Люси и Барклей Куперы приглашают на ужин своих пятерых отпрысков. «Детки» ввиду занятости редко бывающие в отчем доме, за ожиданием готовности любимого всеми маминого пирога, шутят, смеются, ведут праздные разговоры, выражают искреннюю заботу о здоровье родителей. На пике всей этой благостной атмосферы кто-то произносит сокровенное: «Самые крепкие узы — это родственные». Идиллию нарушает заявление отца об увольнении его с завода, на котором он 47 лет проработал бухгалтером. Оставшись без средств к существованию, он был вынужден заложить дом, который из-за неуплаты по кредиту скоро станет собственностью банка. Родители справедливо рассчитывают на финансовую помощь своих состоявшихся в жизни детей, которые, скинувшись, снимут им небольшую квартирку, где старики смогут вместе счастливо дожить свой век. «Семейные привязанности сохраняются до тех пор, пока не начинаешь их проверять». Просьба отца о помощи встречается без энтузиазма. Потомки мгновенно эволюционируют до подонков, каждый пытается избежать исполнения долга. В ход идут различные аргументы — бытовые, финансовые, эмоциональные. Когда в качестве довода звучит циничное: «Я не рвался на свет Божий!», становится ясно — договориться не смогут. Тезис о «крепости семейных уз» оспорен, привязанность к родителям признается животным инстинктом, атавизмом современного общества. Сошедшись во мнении, что содержать обоих стариков одной семье нерентабельно и крайне обременительно, детки принимают решение временно разлучить родителей: отца забирает дочь, мать — старший сын. Прожившие совместно без малого 50 лет, супруги оказываются в разных городах, в разных семьях, на расстоянии сотен миль друг от друга, поддерживая связь через письма и редкие телефонные звонки…
Спектакль «Дальше тишина» по пьесе американки Вины Дельмар «Уступите место завтрашнему дню», на основании которого в 1978 году и был сделан телевизионный фильм, впервые был показан в 1969 году. Это была знаковая постановка театра имени «Моссовета», с неизменными аншлагами шедшая на протяжении двадцати лет. Знаменитый режиссёр Анатолий Эфрос, на которого пьеса первоначально не произвела никакого впечатления, решился на постановку только после того как заручился согласием на участие в ней Фаины Раневской и Ростислава Плятта. Для обоих великих актеров это была последняя большая работа в театре и в кино. Не уменьшая значимости роли Плятта, и уж тем более не принижая качества его безупречной актерской игры, большее внимание уделю роли его блистательной партнерши. Люси Купер, в образе которой Раневская в 86 лет в последний раз в жизни вышла на сцену, часто называют венцом театральной карьеры актрисы. Друг Фаины Георгиевны, знаменитый режиссёр Михаил Ромм, отговаривал её от участия в этом спектакле говоря, что «в пьесе хорошая роль мужа, а роли старухи нет». Это признавала и сама Раневская, рассказывая впоследствии, что пришлось помучиться с ролью и сильно её «выправлять». Актриса с этим безусловно справилась. Люси Купер в авторской коррекции Раневской безоговорочно главная героиня и главная жертва всей этой некрасивой истории. Она по-детски наивна и вселенски добра. Эти чуждые для себя качества окружающие снисходительно принимают за старческий маразм. Безграничная любовь к своим чадам порождает слепую веру в них и в их поступки, готовность прощать всё. Как мантру повторяет она: «У меня прекрасные дети. У меня отличные дети. Я вправе гордиться своими детьми». Даже когда ей нет места за праздничным столом, точно так же, как во всём доме не находится клочка стены для портрета её мужа. Даже когда ей в лицо говорят, что она мешает. Даже когда родной сын-остряк в шутку сравнивает её с собакой… С потерянным видом, с читающимся в глазах болезненным чувством вины, она ходит по чуждому ей жилищу, наблюдая как «ограниченные» в финансах детки ни в чём себе не отказывают, отказывая в самом главном ней — в общении и элементарном внимании. Каждый её шаг сотрясает основы этого циничного дома, усугубляя чувство вины и приближая героиню Раневской к жертвенному решению, а зрителя к одной из самых душещипательных сцен кинематографа — разговору матери с сыном.
Раневская часто сравнивала участие в плохой картине с «плевком в вечность». Как это ни странно, но именно таким «плевком» она считала телевизионную версию спектакля: «Устала огорчаться. Снимали спектакль из театра, где играю: «Дальше тишина». Неумелые руки, бездарные режиссеры телевидения, случайные люди. Меня не будет, а это останется. Беда». Позволю с ней не согласиться, списав это высказывание на свойственную актрисе гипертрофированную требовательность к себе и окружающим. Претензии, пожалуй, есть только к оператору и качеству сохранившейся картинки. Простота и лаконичность постановки Эфроса очень удачно «ложится» на экран, а гипнотическая игра сильнейшего актёрского состава нивелирует ощущение театральности, заставляет забыть, что все происходящее, прежде всего спектакль и только потом фильм.
Впрочем, аскетичная атмосфера театра сама по себе является хорошим проводником по теме «отцов и детей». Это становится очевидным, если сравнивать советский фильм со снятой десятилетиями ранее американской кинокартиной «Уступите место завтрашнему дню» (1937 г.) режиссера Лео МакКери. Если история Эфроса — это публичная исповедь, так или иначе делающая сопричастными к происходящему зрителя, то для фильма МакКери характерна большая келейность и отстраненность, в сменяющихся декорациях зрителю есть куда бежать и где прятаться. У Эфроса зритель — скорее участник драмы, у МакКери — скорее сторонний наблюдатель. Иными словами, американской экранизации как раз и не хватило дыхания живого зрительского зала, скрипа половиц и театральной пыли в свете прожекторов.
Еще одним принципиальным различием двух экранизаций является разная трактовка образов главных героев актерами. Как уже упоминалось ранее, Раневская своей игрой существенно повысила значимость роли старухи Купер. Люси Купер в исполнении Бьюлы Бонди в американской картине несомненно жалко, но в ней чувствуется тот внутренний стержень, который дает надежду, что женщина всё же выстоит. Наивная, немного блаженная, временами напоминающая большого ребенка Люси Купер в исполнении Фаины Раневской, полностью беззащитна и будущего без мужа не имеет. Потому её личная трагедия воспринимается более остро. Наконец, что важно, Пляттом и Раневской всё же сыгран советский патернализм, гораздо больший, чем реально присущий западному обществу, в котором развивается действие. Ввиду этого, сама драма по своему содержанию получается глубже, а дикость ситуации, сложившейся вокруг стариков, вопиюще кричащей.
Финал этого рассказа циничен и предсказуемо жесток. Извечный вопрос: «Почему от доброты бывают так жестоки дети?», так и остается без ответа. В осадке от просмотра — чувство светлой грусти и страха неминуемой старости. А ещё, глядя на принимающих в финале нескончаемые овации застенчивого Плятта и растерянную Раневскую, с извиняющимся взглядом прижимающую к груди скромный букет из желтых нарциссов и полевых цветов, отчётливо понимаешь — для них точно дальше не тишина — дальше бессмертие.
Жаль чтто нет странички ТЕАТР - Дальше - тишина... (Прочитано 754 раз)