Старое тихвинское кладбище обступило эту могилу со всех сторон - как будто спрятало подальше от праздных глаз. Невысокая серая стела под развесистой березой, лаконичная черная табличка: "Живые, помните! Здесь дети ленинградцев, безжалостно убитые войной 14 октября 1941 г."
Это был ясный, солнечный день, вспоминают тихвинские старожилы. На станции - уже привычное за первые месяцы войны и блокады столпотворение: стоят эшелоны с ранеными, рядом - цистерны с горючим, вагоны с боеприпасами, здесь же - поезд, на котором из осажденного Ленинграда везут на большую землю женщин и детей.
У немцев - свои планы на Тихвин. Город нужен им, чтобы отсюда развить наступление в сторону Свири, соединиться там с финнами и окончательно отрезать Ленинград от мира. Поэтому Тихвин часто бомбят, в городке то и дело ловят лазутчиков. Так и 14 сентября - комсомольцы из числа новобранцев заметили, как из привокзального парка взмывают в небо сигнальные ракеты. Побежали ловить диверсантов - и не добежали. Взвыли сирены, но поздно: на вокзал, на станцию, на эшелоны с неба обрушился стальной шквал. Немецкие бомбардировщики заходили на цель снова и снова - пока станция не превратилась в гигантский огненный шар. Пылали цистерны с нефтью, рвались боеприпасы, кричали и хрипели раненые и обожженные люди. Первыми на станцию примчались подразделения НКВД - и погибли в стремительно набиравшем силу пожаре. Куски металла и фрагменты человеческих тел долетали до центра Тихвина. Станция горела еще сутки, прежде чем к ней вообще хоть кто-то смог приблизиться.
Потом началась скорбная процедура похорон. Подводы с телами нескончаемой вереницей тянулись к городскому кладбищу. Погибших было столько, что их даже не считали. Вот только детей похоронили отдельно - и это была одна из самых больших братских могил.
Спустя восемь десятилетий стела завалена живыми цветами и венками. Плюшевые зайцы и ежики смотрят вверх, на черную табличку: "Живые, помните!..."
Живые помнят. Там, где в 41-м бушевал огненный смерч, на площади перед тихвинским вокзалом - печальная музыка, цветы, свечи. Чиновники разных мастей, понимающие, зачем они здесь, и не очень. Старики и старушки со слезами на глазах. Секунда - и синее покрывало слетает с высокой гранитной стелы. Над головами людей, над осенней хмарью - снова вспыхивает пламя страшного пожара. На отчаянно красном мозаичном панно - немецкие самолеты, вздыбленные рельсы - и мать, заломившая руки в беззвучном крике.
А с обратной стороны - шеренга малышей, внимательно слушающих взрослую женщину. Это мгновение перед отправкой поезда из Ленинграда. Девочки стоят к нам спиной, и только одна, обернувшись, смотрит нам прямо в глаза. И этот взгляд сбивает с ног.
...Поезд на станции дает долгий, протяжный гудок, когда на площади - минута молчания. Еще миг - и состав, кряхтя и лязгая, отправляется восвояси. Время идет своим чередом, люди - своим. Говорят, когда проектировали памятник - очень долго обсуждали, как лучше его поставить. Местные власти настояли, чтобы поставили не слишком близко и боком к вокзалу - чтобы всяк из него выходящий не упирался уж слишком откровенно взглядом в ту самую заломившую руки мать.
ссылка
Тема: Живые, помните! Тихвинская военная трагедия (Прочитано 425 раз)
