"Цикада и муравей" Жана де Лафонтена и "Стрекоза и муравей " Крылова

[Миссис уксус]

2

"Цикада и муравей" Жана де Лафонтена  и "Стрекоза и муравей " Крылова

В 1808 году была опубликована басня Ивана Крылова "Стрекоза и муравей". Однако Крылов не был создателем этого сюжета, он переложил на русский язык басню "Цикада и муравей" Жана де Лафонтена (1621-1695), который, в свою очередь, заимствовал сюжет у греческого баснописца VI века до н.э. Эзопа.

Прозаическая басня Эзопа "Кузнечик и муравей" выглядит так:

В зимнюю пору муравей вытащил для просушки из потаенного места свои припасы, который накопил летом. Голодающий кузнечик умолял его дать ему пищу, чтобы выжить. Муравей спросил его: «А что ты делал этим летом?» Кузнечик ответил: «Пел, не отдыхая». Засмеялся муравей и, убирая припасы, сказал: «Зимой пляши, если летом пел».

Лафонтен изменил этот сюжет. Эзоповский кузнечик мужского рода превратилася в лафонтеновскую цикаду женского рода. Поскольку слово "муравей" (la Fourmi) во французском языке тоже женского рода, то получился сюжет не о двух мужчинах, как у Эзопа, а о двух женщинах.
Вот перевод басни Лафонтена "La Cigale et la Fourmi" / Цикада и Муравей от Н. Табатчиковой:

Лето целое Цикада
День-деньской была петь рада.
Но уходит лето красно,
А на зиму нет припасов.
Голодать она не стала,
К Муравьихе побежала,
У соседки одолжить, если можно, есть и пить.
«Лишь придет к нам лето снова,
Все сполна вернуть готова, —
Обещает ей Цикада. —
Слово дам я, если надо».
Муравьиха ж крайне редко
В долг дает, беда вся в этом.
«А что делали вы летом?» —
Говорит она соседке.
«День и ночь, не обессудьте,
Песни пела всем, кто рядом».
«Если так, я очень рада!
Вот теперь и потанцуйте!»

Как мы видим, Цикада не просто просит у Муравьихи еды, она просит еды в долг. Однако Муравьиха лишена ростовщических наклонностей и отказывает соседке, обрекая её на голодную смерть. То, что Лафонтен между строк предрекает цикаде смерть, понятно уже из того, что главной героиней выбрана именно цикада. В диалоге Платона "Федр" про цикад рассказано следующее предание: "Цикады когда-то были людьми, еще до рождения Муз. А когда родились Музы и появилось пение, некоторые из тогдашних людей пришли в такой восторг от этого удовольствия, что среди песен они забывали о пище и питье и в самозабвении умирали. От них после и пошла порода цикад: те получили такой дар от Муз, что, родившись, не нуждаются в пище, но сразу же, без пищи и питья, начинают петь, пока не умрут".

Иван Крылов, задумав переложить басню Лафонтена на русский язык, столкнулся с тем, что цикада в России тогда была мало известна и Крылов решил заменить её другое насекомое женского пола - стрекозу. Однако в то время стрекозой называли двух насекомых - собственно стрекозу и кузнечика. Поэтому "стрекоза" у Крылова прыгает и поёт, как кузнечик.

Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
Помертвело чисто поле;
Нет уж дней тех светлых боле,
Как под каждым ей листком
Был готов и стол, и дом.
Все прошло: с зимой холодной
Нужда, голод настает;
Стрекоза уж не поет:
И кому же в ум пойдет
На желудок петь голодный!
Злой тоской удручена,
К Муравью ползет она:
«Не оставь меня, кум милый!
Дай ты мне собраться с силой
И до вешних только дней
Прокорми и обогрей!» —
«Кумушка, мне странно это:
Да работала ль ты в лето?» —
Говорит ей Муравей.
«До того ль, голубчик, было?
В мягких муравах у нас
Песни, резвость всякий час,
Так, что голову вскружило». —
«А, так ты...» — «Я без души
Лето целое все пела». —
«Ты все пела? это дело:
Так поди же, попляши!»

Муравей Крылова гораздо более жесток, чем муравьи Эзопа или Лафонтена. В других сюжетах Кузнечик и Цикада просят лишь еды, т.е. подразумевается, что теплый кров на зиму у них всё же есть. У Крылова же Стрекоза просит у Муравья не просто еды, но и теплого крова. Муравей, отказывая Стрекозе, обрекает её на смерть не только от голода, но и от холода. Этот отказ выглядит ещё более жестоким, учитывая, что мужчина отказывает женщине (у Эзопа и Лафонтена общаются однополые существа: у Эзопа - мужчины, а у Лафонтена - женщины.)

на фото: Jehan Georges Vibert The Ant and the Grasshopper, 1875.