Откуда взялась в Надькином дворе Алевтина никто сейчас уже бы и не сказал, притащила как то пьяную в дупль Надьку в очередной раз за шиворот, Надькина мать пожалела бомжиху и разрешила переночевать в сарайчике.
С того вечера Надька стала ночевать дома чуть не каждую ночь потому как волокла её Алевтина домой чтобы самой на топчане приткнуться.
Страшная лицом была Алевтина, кожа синюшно-багрово-желтая, бугрявая.один глаз выбит, вытек и зажил абы как телепая веками. Зубов как будто отродясь не носил её отбитый и отвисший рот. Ладони с расплющенными ногтями, набитые как пятки работяги. Только тело вводило в заблуждение, тело которое видели только такие же бомжи когда пьяную Алевтину драли в кутке заброшенного цеха. Светлое было тело Алевтины, белое и как будто не старое.
Кстати напоить её до состояния беспамятства было очень сложно, практически невозможно, только сговорившись могли обпоить её кентафурики, пока по очереди пропускали налитое и то чаще падали не допившись до светлого бабского тела. Они падали а Алевтина шатаясь уходила куда то в свою, одной ей известную, берлогу. Теперь вот у нормальных людей ночевала и все равно что в сарайчике, зато за добротным забором с собакой-шавкой Вафелькой. И мужик в хате хоть и невеликий Колюня.
Надька же наоборот ,напивалась быстро и тягали её бомжики по задворкам чуть не каждый вечер, бросали потом то голую валяться в цеху, то с задратой юбкой без трусов. Алевтина пила сомогонку, курила и ждала пока не оставят Надькино мясо в покое. Потом натягивала на неё трусы и когда тащила когда несла ту домой.
Надькина мать была благодарна Алевтине за такую вроде бы помощь, отдала ей пару дедовых рубах, стоптанные чеботы и к весне уже разрешала мыться в летнем душе выделив кусок детского мыла.
Солнышки к Алевтине по теплу привыкли до странного быстро, будуном Алевтина почти не страдала потому пока Надька очухаеться, сделает что то принудительно и не поползет в заброшку, она возилась с диковатой Машкой и учила Темыча.
-Смори малой, жрать надо меньше, вишь у тебя пузень висит? - Темыч радостно хлопал себя по пузу- Скажи А-лев-ти-на.
Инааа-тянул Темыч.
-Хорошо,Ина мне очень даже нравится,меня так никто не звал, теперь Маа-хааа.
-Хааа.
-Отлично, ещё пару тройку дней и ты соловьем запоешь толстяк ,-приговаривала Алевтина.
Машка не говорила совсем, ни слогами, не мычала, вообще никак, но к Алевтине подходила, становилась сзади, наблюдала за словарными уроками Темыча.
Даже улыбаться не любила.
Говорят Солнышки одинаковые. Неправда разные, совсем разные, особенно когда смотришь как растут двое в одном дворе.
К осени Алевтину даже подкармливали иногда, потому как все лето огород и полисадники продержали практически благодаря ей. Надькина мать после работы шабашила маляркой. Колюня таскал своего Андрюху по больницам и прохиндеям от народной, тибетской и всякой разной медицины. Андрюха светился от худобы, был перекручен гиперкинезом как витая веревка, почти не видел и ни на что не реагировал, только иногда недовольно ежился если надолго оставляли у деда на руках в одной позе.
Андрюшку с его ДЦП и остальным знали все врачи и медсестры в округе. Колюня таскал мальчишку не успокаиваясь, и неся от очередного доктора либо шарлатана уже куда то звонил, с кем то договаривался нести вновь. Андрюшке исполнилось уже три годика, но он так и остался прозрачный и легкий как пушинка. Повзрослевший Темыч нежно-нежно брал брата и плелся за Колюней, помогал. Мог носить целый день и не жаловаться, поправлял спадающую челку, дул приплевывая выше головы, пылинки сдувал.
Каляска у них была но и Темыч и Колюня знали что Малому не нравиться ездить, конечно он им этого не сказал, но они знали, потому и носили его только на руках
.
Уроки и терпение страшной Алевтины пошли Темычу на пользу, он сносно говорил, слов выучил много. Когда нервничал сбивался и путался а так говорил очень даже ничего.
Машка молчала как рыба, не играла в игрушки, что то прятала под кровать, сама пряталась, бывало с утра как под койку залезет так только пожрать бабка и вытащит.
Разные детки,очень разные.
-Машка ваша имбецилка, потому и не говорит, -который раз твердила Алевтина Надькиной матери ,которая все не могла нарадоваться Темыченым успехам и просила позаниматься с Машкой, -Понимаешь? Имбецилка. А Темыч просто дебил. Потому он все может а Машка нет. Ты радуйся что она не идиотка.
-Я тебе дам алкашка проклятая дебил!!! Я тебе дурь то повыбью!!! Ты смотри дебилом нашла!!!Это врачи думают что они дурные а они не дурные, просто не такие,поняла!!! ???- и она принималась лупить Алевтину по загривку полотенцем, они так считай каждый день орали, дух спускала так Надькина мать.
Она вышла на пенсию и устроилась в бригаду к штукатурам-шабаям. Платили хорошо, её даже бригадир старался не дурить, но работать надо было -Это вам не бумажки на столе перебирать, да детей по саду гонять-работать было надо.
И страшная Алевтина была как нельзя с руки .Вшей у неё не оказалось, хотя Надьку травили чуть не каждый месяц. Готовила она незатейливо но вкусно и главное Темыч привязался. Как только Надькина мать нападала на Алевтину, и хоть орали они как бешенные беды бы она ей не нанесла, но Темыч не понимал что -ПАР- и кидался накрыть страшную Алькину голову, прижимал к своему толстому пузу и гневно булькал на бабушку -Мол, ну чего ты бабка как с цепи сорвалась.. .Когда нервничал не мог связно сказать ничего а глаз сверкал. Алевтина смеясь тыкалась в Темычево пузо,
-Ну вот и у меня в жизни заступник появился!Темыч ты заступник? Драться за меня пойдешь? Кавалерам моим накостыляешь? -и ржала на весь двор втихаря смахивая слезу. А Темыч кивал, стрелял глазами по двору ища "кавалеров" , будто вот прям сейчас надо спасти страшную Алевтину.
-УУУУ,маяяя Алька,надаюююю....
©
Тема: Солнышки (часть 2) (Прочитано 1084 раз)
