Вражье болотоАвтор: Ранега
Шум музыки из нашего археологического лагеря, расположившегося на берегу лесной речки Вражки, уже не был слышен. Но мы, на всякий случай, решили уйти ещё дальше, за густой кустарник, образовавший непроходимую чащу. Там нас уж точно не увидят коллеги из лагеря, а прохожих в этом лесу и не бывает никогда. Аборигены ближайших деревушек сюда не ходят – место считается гиблым, туристам этот лес неинтересен по неизвестной причине.
Борис полез первым. Я за ним.
Как оказалось, за зарослями скрывалась вполне просторная круглая полянка. Мы оказались будто в комнате с зелёными стенами, вместо пола - ковёр из травы, над головой высокое летнее небо. Лишь впереди слева был небольшой просвет между ветвями. Мы туда заглянули и не обнаружили ничего интересного – лес и лес, такой же, как за полянкой.
Решили не терять времени – скоро стемнеет, а искать в темноте в лесу обратную дорогу к лагерю сомнительное удовольствие.
Я уселась на траву, Борис стал торопливо снимать футболку.
Вдруг я почувствовала под своей пятой точкой какую-то вибрацию. Эта вибрация будто нарастала где-то под травой и слоем земли. Я вскочила и ухватилась обеими руками за Бориса. Он непонимающе вскинул брови.
- Там… что-то… - я показывала трясущимся пальцем вниз, - пойдём отсюда, здесь как-то не очень.
- Детка, не морочь голову, – Борис был, как всегда, нежен. – Отличное место, давай побыстрее и пошли обратно, я уже есть хочу.
Только он это произнёс, как полянка задрожала. Трава пошла волнами, ветки кустов мелко затряслись, листья на них угрожающе зашелестели. Борис испуганно хмыкнул и переместился к выходу, вернее, к тому месту, откуда мы сюда заползли.
Он даже наклониться не успел, как мы стали падать. Просто падать! Будто стояли не на твёрдой земле, покрытой травой, а зависли в воздухе, и резко обвалились вниз.
Несколько мгновений свободного падения ожидаемо завершились жёстким ударом о земную твердь. Сила удара отключила меня на некоторое, скорее всего, продолжительное время, потому что, когда я пришла в себя и открыла глаза, вокруг было совсем темно. Лежала я в не слишком удобной позе, но, прежде чем пошевелиться, прислушалась к своим внутренним ощущениям. Вроде бы нигде ничего не болело, и я, кряхтя, с превеликой осторожностью перевела свои конечности в более комфортное положение.
Из-за темноты оглядываться было бесполезно. Я нащупала в кармане шорт телефон и попыталась включить, но он, похоже, разбился. Экран остался тёмным.
Где Борис? Пошарила рукой вокруг, под ладонью шуршала и перекатывалась земля вперемешку с пылью и мелкими камушками.
Сколько я просидела в полной темноте, не знаю. Часа полтора, может больше. Наконец далеко-далеко сверху послышались крики, звали меня и Бориса. Я набрала в лёгкие воздуха и изо всех сил закричала «Эй! Сюда! Помогите! Я в яме!».
Горланила долго, но не зря. Вверху появились пляшущие лучи фонариков и силуэты людей. Правда, мой восторг от мысли, что мои коллеги самые прекрасные люди в мире, резко поубавился после того, как эти прекрасные люди сбросили прямо мне на голову конец верёвки с грузиком – огромной гайкой.
Меня подняли наверх, и мы вместе продолжили поиски Бориса. Его нигде не было. Наш старший утром лично спустился в яму, к слову, глубиной метров семь или восемь, исследовал в ней каждый сантиметр земляного дна и стен, но не нашёл ничего подозрительного, никакой ниши или лаза, в который мог заползти его младший научный сотрудник.
Борис вернулся через день. Вечером он просто вышел к костру, вокруг которого мы все – все 17 человек – молча сидели, смертельно уставшие после бесполезного прочёсывания леса в его поисках.
После того, как поутихла бурная радость от возвращения его живым и невредимым, Борис рассказал о своих приключениях.
- Земля начала обваливаться, я полетел вниз и, наверное, потерял сознание. Когда очнулся, оказалось, что я попал в болото, и оно меня уже засосало больше, чем наполовину. Танюхи нигде не было, я решил, что она утонула. Очень медленно, не делая резких движений, я стал перемещаться в вонючей жиже, ухватился за удачно свисающую ветку дерева, и еле-еле, практически по миллиметру, смог вытащить себя из трясины. Когда отдышался, обнаружил, что меня облепили пиявки. Заразы. Пока я их с себя соскрёб, стало совсем темно. Пришлось всю ночь просидеть под деревом, которое меня спасло. Утром выломал ветку и пошёл через болото. Собирался найти наш лагерь, но не смог. Лес был вообще незнакомым. Уже вечером выбрел к какой-то деревне из землянок, там ни света, ни телефонов, только древние старики в лаптях. Дедок один, спасибо ему, дал воды и пустил переночевать на лавке. А рано утром я проснулся совсем в другом месте – на голой земле посреди леса, никаких землянок. Шёл целый день, и вот наконец нашёл вас.
Обсуждение затянулось далеко за полночь. Выдвигались разные предположения, но ни к чему конкретному так и не пришли, и разошлись спать по палаткам.
На следующий день все ударно трудились на раскопах, кроме Бориса, которого старший отправил ловить рыбу для ужина.
После работы я пошла к речке, к месту рыбалки, и обнаружила Бориса лежащим на берегу. Он хрипло дышал и блестел от пота. Дотронулась до него – от высокой температуры он просто горел.
Позвала наших, его перенесли в лагерь, напичкали лекарствами от всего сразу, обложили уксусными компрессами и засунули в палатку. Старший злился, и это было понятно – завтра кому-то придётся доставлять заболевшего в больницу, опять не будет работы в полную силу, до выполнения плана ещё далеко, сроки поджимают.
Он разозлился ещё больше, когда на следующий день пошёл дождь, и на раскопах не работал никто. Сидел в шатре, пыхтел над отчётом, большая часть членов группы тут же ковырялась в найденных обломках.
Борис одиноко лежал в палатке. Я взяла миску с утренней кашей и отправилась к нему. Он выглядел весёлым и бодрым, слопал всю кашу, потом улёгся набок, и я увидела его спину… Спина была страшной. Как один огромный синяк с кровавыми пятнами на лопатках и вдоль позвоночника.
- Болит? – спросила я, дотронувшись до синяка.
- Неа, - пожал плечом Борис, - чешется. А что там?
- Синяк, - сказала я, вылезла из палатки и пошла докладывать старшему об обстановке в лазарете.
Старший выслушал, предложил подождать, пока закончится дождь, а там уж посмотреть на самочувствие больного и оценить необходимость больницы.
В следующий раз я заглянула к Борису, когда относила ему обед – миску макарон с тушёнкой. Борис сидел, по-турецки скрестив ноги, и, не мигая, смотрел перед собой. В палатке было не слишком светло, скорее даже сумрачно. В какую-то секунду мне показалось, что в его глазах пульсирует тёмно-красный отблеск, но мало ли что может показаться в полумраке. Дала ему миску. Он схватил её обеими руками, и мне снова показалось… Будто его пальцы стали узловатыми, ногти длинными и острыми, а кожа на руках покрылась ребристой коростой, похожей на чешую.
Пока я удивлялась своим зрительным галлюцинациям, он стал есть, не так, как обычно едят культурные люди, а как… как животное… Опустил лицо в миску, откусил кусок прямо там, а потом, запрокинув голову, стал жевать широкими движениями и шумно чавкать. Мне стало противно, но только я открыла рот, чтобы высказать возмущение его манерами, как он стал перед миской на четвереньки и снова опустил лицо – или, скорей уж, морду – в макароны. И я опять увидела его спину…
Прямо из позвоночника от шеи до поясницы пророс хребет – острые чёрные зазубрины, каждая из которых была покрыта зубцами, похожими на шипы на стебле розы. При движении Бориса шипы цеплялись один за другой, стволы-зазубрины подрагивали, отчего возникал звук, похожий одновременно на сухой деревянный треск и дрожание металлического полотна пилы. На коже в районе лопаток были громадные рваные трещины, зияющие красной мясной плотью, в глубине трещин толчками ворочалось что-то влажно-чёрное, и от каждого толчка из трещины изливалась прозрачно-красноватая сукровица.
Я почувствовала, как мои глаза буквально вылезают из орбит. Очень хотелось заорать и упасть в обморок. Вместо этого я попятилась к выходу, тихо вылезла из палатки, застегнула шторку, и на цыпочках двинулась в сторону шатра. Хорошо, что дождь, за его шумом существо в палатке – язык не поворачивался назвать его Борисом – не сразу заметит моё бегство.
Старший недоверчиво послушал моё дрожащее повествование и изъявил желание лично убедиться в стремительной метаморфозе своего сотрудника. Мы отправились к палатке. До неё оставалось метров десять, когда тент на ней вдруг вздыбился и пошёл волнами. Треск рвущегося брезента под аккомпанемент стихающего дождя. Чёрные перепончатые крылья над полотном крыши. Единый мощный рывок, и разодранная пополам палатка уже не скрывает того, кто в ней находится.
Это была гигантская рептилия, уж не знаю, как она называется. Скорее всего – никак. Особо циничное и гнусное порождение природы, похожее на летающего дракона из детской книжки или мультика, только в разы страшнее и отвратительнее, потому что страницу в книжке можно перелистнуть, мультик выключить. Здесь же можно только закрыть глаза, чтобы не видеть блестящую чешуйчатую броню, смертоносные когти, зловонную пасть с зубами-кинжалами, раздвоенный язык, кровожадные глаза… закрыть глаза и просто умереть.
Старший заорал «Бежим!», и побежал к шатру, где находились остальные. Я развернулась и помчалась за ним. Боковым зрением я видела, что божье создание т.варь метнулась за мной. Вот-вот настигнет… Я шумно выдохнула и остановилась как вкопанная. Чему быть – того не миновать. Дракон пронёсся мимо и ринулся прямо в шатёр. Мне оставалось только смотреть, как ходят ходуном стены и слушать полные боли вопли людей. Бежать? Куда? Я метнулась к ближайшей палатке, укрылась с головой одеялом и затихла, стараясь унять дрожь.
Через несколько минут я услышала победный рык и зажмурилась, сожалея о том, что моё сердце стучит слишком громко.
Топот, шелест, шорох, треск брезента… сдёрнутое одеяло… Я скрючилась и обхватила голову руками.
Несколько минут ничего не происходило. Я осторожно приоткрыла глаз. Окровавленная пасть совсем рядом. Дракон торжествующе зарычал, обхватил меня перепончатыми лапами, расправил крылья и рывками устремился вверх.
Спасительная отключка пришла, когда я увидела стремительно уходящие вниз кроны деревьев.
Пришла в себя я в болоте. Первым, что я увидела, был дракон. Он сидел чуть поодаль и, когда увидел, что я открыла глаза, радостно рявкнул, снялся с кочки и полетел ко мне.
Болото, оказывается, довольно странное и коварное явление. Оно жадно и медленно засасывает, но, если попытаться в него быстро погрузиться, спасаясь от нависшего ящера, оно пружинит и не позволяет спрятаться. Дракон когтем подцепил меня за шкирку, выдернул из колышущейся субстанции и перенёс на островок.
По мере стекания грязи я всё больше приходила в ужас. И вовсе не от дракона. К нему я даже уже почти привыкла. Пиявки! На каждом квадратном сантиметре моего тела. Я с омерзением стала срывать набухших червяков и втаптывать их в землю, рыдая от непонимания всего происходящего.
Когда с пиявками было покончено, я настолько устала, что равнодушно восприняла и объятие дракона, и последовавший за ним полёт, и доставку меня в какую-то безвестную пещеру у подножия горы в почти непроходимой лесной чаще. Моих сил хватило только на то, чтобы дойти до дальней стены пещеры, улечься на землю и забыться наконец беспокойным мучительным сном. Последним, что я запомнила, было ощущение полчищ противных мелких жучков, ползающих по моей спине…
Спустя несколько дней Борис поприветствовал меня ликующим возгласом, и мы полетели крылом к крылу навстречу восходящему над лесом солнцу. Начиналась новая жизнь.
Вражье болото (Прочитано 1682 раз)