В начале 1955 года девятнадцатилетний Рубцов принял предложение своего брата Альберта устроиться работать на военный полигон под Ленинградом. К тому времени Альберт жил с женой в отдельной комнате общежития в бывшем господском доме усадьбы Приютино.
Это была знаменитая усадьба первого директора Императорской Публичной библиотеки, президента Академии художеств, секретаря Государственного совета Алексея Николаевича Оленина...Здесь гостили Александр Пушкин и Карл Брюллов, Михаил Глинка и Иван Мартос, Адам Мицкевич и Федор Толстой...
..Давно пришел в запустение прекрасный английский парк, давно заросла камышами речка Лубья...Над усадьбой и над поселком в пятидесятые годы распростер свои крылья испытательный артиллерийский полигон. Все строения Оленинской усадьбы — господские дома, людская, кухня-прачечная — принадлежали ему.
Во флигеле, напротив бывшего барского дома, было еще одно общежитие: в большой — 96 квадратных метров — комнате, перегороженной шкафами и занавесками, разместилось двенадцать человек. Двое — с семьями. Здесь, в этой комнате, поселили и Николая Рубцова. Он тоже устроился на полигон слесарем-сборщиком. Произошло это, если судить по «Личному листку по учету кадров СП СССР», в марте 1955 года...
..Старого (тысяча девятьсот пятьдесят пятого года) Приютино уже не существует. Давно выселены прежние жители, но — странно! — самые близкие Николаю Рубцову все еще живут в поселке...
..О Николае Белякове я знал из книг Николая Рубцова.
" Ну, как жили? — рассказывал он. — Бродили, колобродили, по ночам не спали. Рубцов много рассказывал, стихи читал, вспоминал детство свое, какое оно у него было плохое — рано остался без родителей.
..Николай в нашем доме поселился, в общежитии. Я ему понравился, он мне понравился, в общем, подружились. Другие-то на Николая не обращали внимания, потому что он привязчивый был, все старался свои стихи прочесть... А у людей свои заботы... Ну а нашел меня, так мы с ним частенько в этом парке сидели, разговаривали. Стихи свои прочитает, а потом спрашивает: нравится? Нравится, нормально, конечно... А он говорит: пойдем, я тебе еще почитаю. Так и ходим всю ночь с ним. Можно сказать, частенько ходили... Поэму свою читал. В ней все с самого малого детства, как он из детдома. Про себя и про брата. Они как раз вместе и росли там. Кормиться было трудно, так они убегали с братом. В общем, читал там о каждой корочке хлеба. Рассказывал эту поэму очень долго... А вообще нормальный парень был. Дружбу любил настоящую. Не любил, когда изменяют ему... Он верил в человека...
И он такой внимательный был... А сам весельчак, на гармошке любил играть. Ночами тут покоя не давал некоторым. Гармошка, она ведь громко играет, а Николай из-за Таи очень сильно тогда переживал. Очень расстраивался. "
О Тае я тоже кое-что знал. В Государственном архиве Вологодской области, в фонде Рубцова, я видел фотографии этой красивой девушки, которые Рубцов сберег в своих бесконечных странствиях.
..И вот мы в квартире Таи Смирновой — сейчас Таисии Александровны Голубевой.
Чуть смущаясь, чуть посмеиваясь над собою, девятнадцатилетней, она роется в альбоме, вспоминая давние пятидесятые годы.
— Рубцов веселый был. Такой веселый, ой! Выйдешь, бывало, на крыльцо, а он уже на гармошке играет. И на танцах играл. Тут парк такой хороший был, так народ к нам даже из города приезжал. Это сейчас он заросший.
Об этих танцах в приютинском парке Николай Рубцов вспоминал и в последний год своей жизни:
«Вечером придем с ребятами, девок еще ни одной нет. Я начинаю на гармошке играть, чтоб Тайка слышала. Потом отдам гармошку приятелю, чтоб тот играл, а сам — к Тайкиному дому. Проберусь как-нибудь задворками, и прямо — к крыльцу. Туман стоит, вблизи даже плохо видно. Смотрю — стоит Тайка на крыльце в белом платье и гармошку слушает. Она думает, что я играю, а я вот он где! Сердце стучит, на душе хорошо! Выскочишь из тумана и к ней. Она вся испугается, а я смеюсь. Хорошо было!»
— И под гармошку танцевали? — спросил я у Таисии Александровны.
— Угу... Еще радиола была. А так вообще и под гармошку.
— А Рубцов не писал из армии?
— Писал... Только сейчас уже не сохранилось ничего. Вот... Только фотографии. Тридцать ведь лет прошло.
И она положила на стол четыре фотографии. На одной — Николай Рубцов в куртке-«москвичке» с белым воротником, с густыми еще, зачесанными на бок волосами. Он лежит перед кустом в траве и чуть усмехается. На обороте его рукой написано:
«Мы с тобою не дружили,
Не встречались по весне,
Но того, что рядом жили,
Нам достаточно вполне!
Тае от Коли. 29/VIII — 55 г. Приютино».
Через два дня Тая подарит Рубцову свою фотографию, ту самую, которая хранится в ГАВО в Рубцовском фонде. На ее обороте надпись:
«На долгую и вечную память Коле от Таи.
30/08 - 55 г.
Красоты Приютино здесь нет, она не всем дается, зато душа проста и сердце просто бьется».
С этой фотографией и ушел Николай Рубцов в армию. Остальные его фотографии присланы уже с Северного флота.
..История юношеского романа, который пережил Николай Рубцов в Приютино, обыкновенна, почти банальна...
— Как-то у нас ничего серьезного и не было... — рассказывает Таисия Александровна. — Почему-то не нравился он мне... Девчонка была, чего понимала? Мы же не знали тогда, что он такой знаменитый станет. Ничего у нас с ним не было. В армию проводила и все... А потом? Потом я встретилась с одним человеком...
Н.М. Коняев. "Николай Рубцов"
* * *
ПОСЛЕ РАЗЛУКИ
Из письма автору статьи: " В 1958 году Николай приезжал, но при встрече я ему дала понять, чтобы он не надеялся на будущее, всё равно отец не даст согласие. Мне было тяжело, я много думала и пришла к такому решению. Ведь у нас с ним нечего нет, если только сбежать и жить в шалаше. В 1959 году 14 мая я вышла замуж за соседа Боловинцева Владимира, в 1960 году 20 марта у нас родилась дочь Эльвира…».
Уже после рождения ребёнка у Таи и демобилизации с Северного флота Рубцов приезжал к ней в Приютино ещё один раз, но об этом посещении её поэтом Т.А.Голубева не любит вспоминать, к тому же это совсем другая история…
..Простил поэт Николай Рубцов девушку. Да и в чём была виновата Тая? Что любила , да не сложилось и только… Но, прощать так прощать и сразу после отпуска 1958 года в августе Николай пишет «Желание» - первая редакция знаменитого «Букета»
Мне очень больно,
но обиды нет.
И унывать себе я не велю.
Нарву цветов и подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу: «С другим наедине
О наших встречах позабыла ты.
Ну, что ж, на память обо мне
Возьми вот эти красные цветы».
Она возьмет,
я буду рад...
А после снова сердце
ранит грусть!
Она уйдет, так и не вскинув
взгляд,
Не улыбнувшись даже...
Ну и пусть!
Мне очень больно, но обиды
нет.
И унывать себе я не велю.
Я лишь хочу, чтобы взяла букет
Та девушка, которую люблю.
А вот и окончательная редакция стихотворения «Букет».
БУКЕТ
Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу:
— С другим наедине
О наших встречах позабыла ты,
И потому на память обо мне
Возьми вот эти
Скромные цветы! —
Она возьмет.
Но снова в поздний час,
Когда туман сгущается и грусть,
Она пройдет,
Не поднимая глаз,
Не улыбнувшись даже...
Ну и пусть.
Я буду долго
Гнать велосипед,
В глухих лугах его остановлю.
Я лишь хочу,
Чтобы взяла букет
Та девушка, которую люблю...
Л. Вересов. "О стихотворении "Букет", отпуске матроса Рубцова и Тае Смирновой по документам и стихам поэта."
" Той девушке, которую люблю " (Прочитано 1263 раз)
Похожие темы (5)
