Я БЫЛ НА ПОХОРОНАХ ЭЛВИСА. Я был двадцать седьмым из двадцати семи на резервном рейсе. Это был последний самолет из Нью-Йорка в Мемфис. Я был последним, кого взяли на борт. Мы прилетели в Мемфис, и я решил взять такси до Грейсленда. Очень странно говорить таксисту: «Грейсленд». Но там и тогда — это было нормально. Потом я познакомился с одним фотографом. Как раз прекратили пускать к дому. А все вокруг только и делали, что пытались пробраться внутрь и сфотографировать Элвиса в гробу. В тот день было объявлено вознаграждение в 50 000 долларов тому, кто сделает такую фотографию. Так что все вокруг кишело всевозможными папарацциобразными типами. Тот фотограф сказал мне: «Когда я только приехал, у меня было три камеры. Они отобрали одну, я достал другую. Они отобрали и ее, я достал третью. Ее они тоже отняли». Но фото Элвиса в гробу все равно появилось — то ли в Globe, то ли в Star. Его продал газетчикам кузен Элвиса. Он приехал задолго до того, как появились первые репортеры — ночью, когда была организована специальная служба для членов семьи. В общем, пока все молились, он делал фотографии. Семья отреклась от него после этого, он стал изгнанником. Но потом выяснилось, что еще пятеро членов семьи сделали фотографии той ночью. Просто у парня была лучшая композиция, и 50 тысяч получил он.
КОГДА Я СЛЫШУ, как кто-то говорит «мои поклонники», — руки тянутся к дробовику.
МНЕ КАЖЕТСЯ, «День сурка» — один из лучших фильмов, когда-либо вышедших на экран.
Я НОШУ часы с компасом. Мне нравится знать, куда я иду.
КОГДА В ФИЛЬМЕ по сценарию нужно курить дурь, они обычно дают дурацкую смесь из каких-то трав, от которой кашляешь как сумасшедший. В этом нет ничего приятного.
Я РОМАНТИЧЕН. Я не слезлив, я не сентиментален. Но мне нравится быть романтичным. Это же лучшее, что может быть в мире.
ЛУЧШИМ ДРУГОМ, которого я завел в последнее время, была слониха. Мы познакомились на съемках фильма «Больше, чем жизнь». Ее звали Тал. Это были очень волнительные отношения, возможно, самые волнительные в моей жизни. Ведь слон — как ребенок, только не может говорить. Слон всегда знает, о чем ты сейчас думаешь и что ты сейчас чувствуешь. Когда съемки закончились и пришло время прощаться, мне было очень грустно. Я ревел так, что чуть глаза не выплакал. Потом я в последний раз окатил Тал водой из шланга, устроил ей душ. «Прости», — сказал я и разревелся. Я не плакал, когда расставался, например, с Энди Макдауэл. А, наверное, ее тоже стоило окатить из шланга.
МОЙ ДРУГ, Гарольд Коннор, однажды брал у меня интервью и написал: «Билл Мюррей — смешной парень». А в конце добавил: «Он клоун». Обычно люди не любят, когда их называют клоунами, но я почему-то не обиделся. Клоун — это было довольно мило. Но я, конечно, не имею в виду тех клоунов, которые в цирке. Те — настоящий кошмар.
ЕСТЬ РЯД ВЕЩЕЙ, которые я не могу делать без музыки. Я не могу собираться без музыки. Я не могу убираться без музыки. Я не могу ехать поздно ночью в машине без музыки. Если я прыгаю в бассейн, то под музыку.
АНОНИМНОСТЬ — великая штука. Высшее наслаждение. Это что-то, чего ты не можешь оценить до тех пор, пока не потеряешь. Помню, как-то раз меня осматривал доктор. Ему было плевать, кто я, чем зарабатываю на жизнь. Это был отличный парень из Юты, наверное, самый простодушный парень в мире. Я даже подумал: наверное, мы бы могли здорово подружиться. Он просто плевал на все и был очень веселый.
ЗДОРОВО ЖИТЬ НА ВОСТОЧНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ, подальше от Голливуда. В Голливуде все так или иначе в шоу-бизнесе. Это постоянно присутствует в твоей жизни. Все варятся в одном котле, и все разговоры типа: мой свекор осветитель, моя золовка делает кино для такой-то студии, мой отец был в массовке в твоем фильме. И так везде, куда ни пойдешь. По мне, это как дурная офисная вечеринка под Рождество.
НАМЕТИЛАСЬ СТРАННАЯ ТЕНДЕНЦИЯ: каждые 25 лет меня номинируют на «Оскар».
Правила жизни Esquire
Билл Мюррей
65 лет, актер, Нью-Йорк
Правила жизни Esquire Билл Мюррей 65 лет, актер, Нью-Йорк (Прочитано 981 раз)