Смертельная любовь

[бегемот05]

28

часть перваяЭта история началась в  небольшом  северном поселке  на берегу Оби. Жила семья, самая обыкновенная. Муж, жена и двое маленьких детишек. Девочке было лет пяти и мальчику не более двух .Женщина работала продавцом в единственном магазине поселка, который по северной привычке, называли - лавкой.  В лавке этой с одной стороны располагались промышленные товары сельского назначения.С другой - продукты. Продавец Мария, она же и заведующая, она же и техничка, одна управлялась в небольшом магазинчике.  Муж ее Павел работал "при жене." Он тоже совмещал несколько профессий. Водитель, экспедитор и сторож- все в одном лице. Так, что по современным понятиям, у семьи был свой бизнес. Только зарплату они получали от Государства и отчитывались не в Налоговой  Службе, а в бухгалтерии ОРСа, которая находилась почти за тысячу километров от поселка.
В середине шестидесятых прошлого столетия, недалеко от поселка нашли нефть.  Пробурили разведочные скважины, определили количество и качество залежей.
Государство дало "добро" и на Новостройку Века потянулись со всех концов огромного СССР, "кто за рублем, кто за мечтой", а кто просто, решил сменить место жительства, найти новую работу. Как бы то ни было, но не успели старожилы поселка, как говориться и глазом моргнуть, как в непосредственной близости от их поселка, развернулась активная стройка.
Для Павла и Марии неожиданно начался интересный и прибыльный этап в их жизни. Народ все прибывал. В основном это были мужчины. Все они хотели кушать и не только. Выпить, одеться, приобрести рыбацкое снаряжение... Да мало ли что!   Снабжение магазина, пока единственного, так же заметно улучшилось.
Раньше продукты и товары первой необходимости получали по разнарядке из г. Томска. Причем, половину из заказанного Марией, бухгалтеры вычеркивали из списка. А тут подключилась сама Москва. Не только отличные продукты, но и дефицитный по тем временам трикотаж, ковры, ткани, бытовая техника и многое другое заполнили прилавки единственного магазина поселка.
ОРСа не было. Вместо него  выдачей товаров для магазина и предприятий занималась организация "Техснаб." Пара передвижных "Автолавок" и магазин которым заведовала Мария, вот  и все торговые точки.  Марию нельзя было назвать алчной женщиной.  Обыкновенная северянка, как и все. Причем, была она из семьи сосланных немцев.  Муж ее Павел, тоже из   местных, был более прижимистей, чем жена. И именно по его инициативе, Мария втянулась в  небольшую аферу. Она понемногу обвешивала и обсчитывала многочисленных покупателей. Кому 50 копеек не додаст, кому рубль. В итоге, к концу рабочего дня, набегала хорошая сумма.
В доме появился достаток. Но не было в то время машин, квартиры тоже не продавались, а выдавались работникам в порядке очереди. Вклад в сберкассе открывать было опасно. А вот золота на прилавках было сколько угодно. И цена не "кусалась" как нынче. Да и прятать золотые украшения было куда проще, чем громоздкие ковры и вещи. Так что, семья занялась скупкой золотых украшений в своем собственном магазине. Прошло года три, пока не построили в городке ОРС. Пока не открыли дополнительно несколько торговых точек.
Марии сообщили, что в её магазине на днях проведут масштабную ревизию и в помощники ей дадут еще продавца. Расстроенная женщина, всю ночь сама проводила у себя  учет. Утром, с опухшими глазами, она испуганно сообщила мужу результаты самоучета. Итог был неутешителен. Увлекшиеся супруги, неплохо "подоили" торговое учреждение. Мария решила вернуть на место золото. Но Павел заартачился.  Как уже упоминалось, он сторожил  магазин по ночам. Стояла зима 1969 года. Морозы к Новому Году  опустились до 50 градусов. И вот, после Новогодних продаж, ночью Павел, "похимичил" в проводке магазина.
Результатом его махинаций с проводкой стал банальный пожар. Всю большую денежную выручку, Павел принес домой, где и припрятал понадежнее.
Магазин сгорел до тла. Детишки долго еще на пепелище денежную мелочь из золы выкапывали.  Из-за больших морозов, проверка из области запоздала на неделю, а когда прибыли, то от магазина даже головешек не осталось. Местные жители на дрова растащили. Так что, никакой проверкой  действительной причины пожара, установить была невозможно. Проводить обыск в доме продавца, тоже не имело смысла. За тот промежуток времени, что прошел с момента пожара, не только деньги и вещи, но и слона можно было надежно спрятать. Проверили личные вклады супругов в  сберкассе поселка, запросили  подобные сведения из района и области. Но ничего предосудительного не установили.
Короче, списали все на несчастный случай. С этим и отбыли в область. Мария вскоре, устроилась на работу во вновь открытую торговую точку. Павел пошел работать на буровую. Деньги и золото решили  пока не трогать.Так бы и обошлось все. Но жизнь распорядилась по своему.
Город строился в ускоренном темпе.  Открылись Дворцы Культуры, спортивные учреждения, школы, библиотеки. Построилась большая поликлиника и стационарное отделение.  В город прибыло много молодых специалистов. Павел продолжал работать на буровой. Он получил статус помбура и, соответственно, повышение в зарплате. Работал он вахтовым методом. Неделя через неделю.  Находясь на отдыхе, занимался охотой и рыбалкой. В крови молодого мужчины текла хантыйская кровь. Его дед по материнской линии, был чистокровным хантом. И хотя родители Павла фактически были русскими, но в облике Павла проглядывался тип коренного северянина. Павлу перевалило за тридцать.  Выглядел он прекрасно. Был красив той красотой, что часто встречается у полукровок.
Мать Павла Екатерина Ивановна рано овдовев, всю свою силу и время вкладывала во внуков. Неизвестно, как бы Мария обходилась без покладистой, заботливой свекрови.
Кроме Павла у Екатерины была еще дочь. Но она, закончив Институт Торговли, осталась в  Томске и  к матери приезжала редко. Мария тоже была не из последних, но все-же, проигрывала мужу во внешности. В маленьком таежном поселке  не было лишних невест, как и женихов. Семьи часто складывались без особой любви, но тем не менее, разводов было очень мало.
Супругов объединяли общие интересы, хозяйство, дети, работа. И конечно же, воспитание полученное от родителей. На их примере, молодые супруги,  подражая родителям, жили как и они, не заглядывая на чужое!
Однажды Павел попал в больницу на прием к стоматологу. Зубы у него, как и у большинства людей прошлого столетия, были в отличном состоянии. Но простудил мужчина  лицевой нерв на морозном ветру на буровой. В итоге, разболелся зуб. Да так, что Павлу пришлось среди вахты отправляться в город к зубному доктору.
Приняла его молодая докторша. Яркая, натуральная блондинка, синеглазая, с красивой фигурой, которую не портил даже белый халат.Осматривая  больного, она низко склонилась над ним, и Павел почувствовал, как закружилась голова от близости её горячего тела и тонкого аромата  духов. Его вечно уставшая жена пахла, в лучшем случае, дешевым банным мылом. Записывая какие-то необходимые данные в медицинскую карту, докторша близко заглянула в глаза Павла и увидела в них то, что всегда может увидеть опытная женщина.
Вера Сергеевна успела уже побывать замужем. В город она приехала не по распределению, как большинство интернов от медицины.  Женщина была примерно одного возраста с Павлом. Она имела медицинскую практику и сама подучивала молодых практикантов. Приехала она откуда-то из Латвии, бывшей в то время частью Союза. Не просто приехала, а бежала от деспота мужа. Детей у нее не было и быть не могло. Тоже "подарок" от бывшего  мужа. Он убил их первенца, прямо в ее чреве. И  после того дикого случая, Вера Сергеевна осталась бесплодной.
Павел, вернувшись на буровую, потерял покой. Раньше ему казалось, что он любит жену. В их личных отношениях все было ровно и спокойно. Они регулярно занимались любовью. Павла устраивало в семье все. И спокойная, покладистая жена и неизбалованные ребятишки. Даше старшенькой, шел девятый год. Кольке, сыночку - шестой.  Женился Павел сразу же после армии на девчонке, которая дождалась его. Хотя до армии, они почти и не встречались.
Вернувшись с буровой, Павел зачастил в больницу. Он брал с собой из дома ружье и охотничьи лыжи и уходил, как на охоту. А Вера даже  не думала бороться с собой. В городе не было недостатка в мужиках, но ни один из них не смутил ее одиночества. Ни один, кроме Павла. Как бабка им нашептала. Обоюдное чувство захватило обоих с такой силой, что они, позабыв все приличия, запирались в кабинете и предавались безумной страсти прямо  во врачебном кресле.  После таких встреч, Павел шел в лес, который был рядом с больницей, добывал рябчика, глухаря или зайца и отправлялся домой. Жену он совсем перестал замечать. Забросил Павел и хозяйство, и детей. Все стало казаться ему мелочным, не заслуживающим внимания. Измотанная работой, детьми, большим подсобным хозяйством Мария, поначалу не обратила внимания на поведение Павла. Но очень скоро почувствовала его охлаждение к ней, как к женщине. Мария, будучи замужем уже более десяти лет, оставалась все такой же скромной в вопросах интима. Ей стыдно было поинтересоваться у мужа, почему тот престал спать с ней. Не принято было у женщин  прошлого века, самой выпрашивать ласки мужа. Особенно в селах. Но всему есть предел. И Маша как-то спросила Павла, что это с ним такое, почему он стал отдельно спать, не заболел ли?
Павел впервые в жизни, наорал на жену грубо, чего никогда не позволял себе раньше. Он обозлился не на шутку, обозвал ее коровой и хлопнув дверью, ушел из дома. В эту ночь Павел впервые не пришел ночевать. Во дворе вовсю бушевала весна и Мария решила, что муж ушел на уток. Она и сама была заядлой  охотницей, хорошо стреляла, водила моторную лодку. Кроме того, женщина хорошо ориентировалась в тайге и на болотах, которыми был окружен строящийся город.
А Павел в это время, млел в объятиях горячей и бесстыдной любовницы. Ему никогда еще не было так хорошо. Павел даже  не подозревал, что в жизни кроме привычного классического положения в сексе, есть и еще что-то. Опытная медичка обучала его, женатого мужика, имеющего двоих детей, как неопытного сосунка.
Утром Павел пришел домой, когда  жена была уже на работе, а дети в школе. Он сбегал к товарищу, выпросил у него пару уток, бросил их на видное место. Затем спустился в подпол, предварительно запершись на засов. Здесь в каменной стене был устроен тайник. Павел  вынул кирпич из   тайника и достал внушительный сверток с злотыми украшениями. Он выбрал красивые серьги с синими камнями, цепочку с такой же подвеской в тон серьгам. Подумав, прихватил еще и кольцо. Замаскировав тайник, Павел прикрыл крышку погреба, переоделся, побрился и отправился в поликлинику. Он занял очередь и под видом обыкновенного больного, дождался приглашения в кабинет. Дежурная медсестра, увидев  пассию своего доктора, быстренько покинула кабинет. Павел развернул носовой платок и перед глазами восхищенной красавицы сверкнули крупные золотые серьги с аметистами. Тут же были и остальные украшения.
-"Это  мне? Это не её? Она это не носила?"-  Это было все, что тревожило  алчную красавицу. Павел успокоил Веру и помог ей примерить украшения. Они очень шли к ярко синим глазам  женщины. Дома Павла ждала гроза. Мария обнаружила пропажу по следам глины просыпанной в погребе. Сопоставив все последние события, бедная женщина поняла, что муж банально ей  изменяет. Мария устроила Павлу допрос со слезами и скандалом. А того уже понесло не на шутку.  С каким - то злорадством  он признался жене, что у него есть любимая женщина, не чета ей, корове. Что его женщина интеллигентная красавица и от неё пахнет не потом, а духами.  Имя любовницы, он  все же, не назвал даже в запале. Несправедливые, жестокие слова били Марию хуже пощечин. Она работала, воспитывала детей, тащила на себе хозяйство, готовила мужу изысканные, по тем временам, обеды. А он, обленившийся за последнее время, так унизил, оскорбил мать своих детей.
Мария, потеряв голову, закричала, что пойдет в милицию. Она пригрозила, что вынесет на свет тайну сгоревшего магазина. -"Пусть я сама сяду, но никогда в жизни я тебе этого не прощу. Не позволю, чтобы ты мое добро потаскухе своей дарил. Не позволю, чтобы ты со мной так обошелся, чтобы обзывал меня, дрянь. Я тебе устрою". Глаза Марии сверкали яростью. Такой Павел еще не видел жену,  с которой прожил более десяти лет. Захлопнув дверь в комнату, оставив Павла на кухне, Мария притихла, но ее всхлипы еще долго доносились до расстроенного супруга. Утром, не глядя на мужа, Мария спросила тихим, потухшим, больным каким-то голосом -"Ну и что ты надумал? Вернешься, бросишь свою  божье создание , прощу ради детей пусть, подавится моим добром." Павел пообещав подумать, в тот же день вне очереди, уехал на работу. Он долго не возвращался в город, выпрашивая для себя подработку. Но тоска по Вере оказалась сильнее его. Через  три недели, Павел тайком вернулся в город и сразу же побежал в поликлинику.
Валентина Сараева-Булдакова

[бегемот05]

часть вторая
Все это время, пока мужа не было дома, Мария не находила себе места. Она осунулась, похудела, казалось, что постарела лет на десять. Никогда  раньше не задумывалась Маша о своей жизни. Все, казалось, было нормально. Муж вот он - рядом. Молодой, сильный, он едва ли не каждую ночь согревал ее постель. Исправно работал, помогал по дому, приглядывал за детьми. Все шло ровно, своим чередом, не хуже чем у людей. В подвале лежала внушительная сумма денег, приготовленная для покупки  машины, на которую должна была скоро подойти очередь. Там же  грели душу золотые побрякушки, которые Мария собиралась понемногу продавать, когда они подорожают. Часть  украшений она собиралась оставить для подрастающей Даши.
И вдруг все рухнуло. Мир ушел из-под ног. Родители Марии давно погибли. Утонули в путину, провалившись под лед на рыбалке. Маша с братом остались одни. Брат погиб в армии на учениях. Как она все это пережила, Маша и сама не понимала. Но то, что происходило сейчас в ее жизни, временами казалось ей еще страшнее. Муж, её Павлуша, ее солнышко и свет в окошке так больно ударил ее, так грязно плюнул в душу.  Мария выла по ночам, уткнувшись в подушку и закрывая ладонями рот, чтобы не пугать детей. Сердце разрывалось на части. Чем дальше, тем ей становилось больнее. По вечерам Мария бегала  в контору СУБРа, где работал Павел. Здесь на вахте, она звонила  на буровую, узнавая у дежурного диспетчера, работает ли Павел или выехал с буровой.Таким образом, она хотя бы знала и утешалась тем, что он не у проклятой разлучницы. Маша почему-то, не желала знать, кто она.  Ей  так было спокойней. Возможно, таясь от себя самой, Мария боялась увидеть женщину превосходящую ее молодостью и внешностью. Немаловажным было и то, что Маша, не смотря на последнюю, крупную ссору с мужем, была женщиной покладистой и  очень отходчивой. скандалов она не любила. И на "разборки" с разлучницей едва ли бы пошла. О том, что муж вернулся в город, Мария узнала прежде, чем шасси вахтового вертолета, коснулись взлетной площадки.  Она приготовила праздничный ужин, помылась, сбрызнулась духами, купленными в отсутствие Павла. Маша даже губы подкрасила, подвела брови, чего раньше никогда не делала. Переодевшись в красивое, праздничное платье, женщина отослала детей к бабушке и уселась у зеркала. Она была еще очень не плоха, особенно её тяжелая, темно русая коса, красиво обвивавшая голову. Только пожалуй, немного располнела, лицо на ветру обветрило, а так - ничего!  -"Надо будет крем для лица купить" - подумала Маша, поглядывая на часы. Прошло уже несколько часов, но мужа  все не было.
Маша гнала от себя плохие мысли, но они возвращались вновь, сводя с ума, вызывая слезы отчаяния. Ближе к вечеру поняв, что Павел сегодня не придет, Мария в ярости сорвала с себя новое платье, вытерла краску с губ и отправилась к свекрови с твердым намерением рассказать той обо всем, что происходит в их семье.
Выслушав эмоциональный, сбивчивый рассказ снохи, Екатерина Ивановна обняла ту за плечи и с грустью призналась, что обо всем уж давно догадывалась. -"Что я за мать, доченька, если бы не видела, что меж вами кошка пробежала. А Пашка гад. Батя его покойный такой же сволочью был. Ни одной  юбки мимо себя не пропустил. Сколько я слез пролила, одному Богу ведомо. И помер рано. Оставил меня с детьми в сорок лет. Ни черту кочерга, ни Богу свечка. Придет, Пашка, я ему устрою".
Забрав детей, Маша отправилась домой с тайной надеждой, что Павел вернулся хотя бы на ночь. Но  тот так и не появился ни ночью, ни утром, ни к вечеру. И только спустя двое суток, блудный муж появился на пороге дома. Маша впервые в жизни, не вышла на работу. Не было сил. Павел ожидал, что дома никого не застанет. Он намеревался выкрасть золото и деньги, чтобы у жены не было доказательств его преступления пятилетней давности.
Оставлять жену с детьми без денег он не собирался. Хотел забрать те деньги, что были  завернуты отдельно. Те самые, что Павел выкрал из кассы магазина перед устроенным им пожаром. А вот золото он собирался забрать полностью, чтобы в милиции не поверили жене, чтобы её заявление выглядело, как месть брошенной женщины. Кроме того, он собирался порадовать любимую женщину богатым подарком.
Сжигаемый дьявольской страстью,  Павел не помнил о детях, забыл о годах прожитых совместно с женой, о всех жизненных трудностях, что пришлось им совместно пережить. Павел утешал себя тем, что он собирался оставить семье новый, недавно достроенный их совместный дом, обстановку, ковры, хозяйство. По настоянию Веры, он собирался так же, уговорить Марию, отдать им  сына. 
Увидев в доме Марию, Павел растерялся. По ее глазам он понял, что жена все знает. Павел пробормотав что-то нечленораздельное, попытался  покинуть дом, но  на пороге дома, столкнулся со своей матерью. -"А ну, сядь на задницу, гаденыш. Куда это навострился?" - строго прикрикнула Екатерина Ивановна.
"Обложили, как волка" - пробормотал Павел, присаживаясь на краешек дивана, рядом с женой. -"Ну рассказывай, сынок, что на уме держишь? Все говори, нечего тут бесстыжие глаза прятать." - мать Павла  уселась на стул  напротив сына.
Павел попробовал огрызнуться, укоряя мать в том, что та лезет не в свое дело и что они с женой, мол, сами разберутся  -"Разбираться будешь ночью, когда у жены в ногах стоять будешь. У неё и детей прощения просить. А пока ответствуй мне, кобелина, папочка ты родный, куда шляешься. На кого ты хорошую женщину менять надумал. На какую такую сучку вертихвостую?" 
Павел обозленно заорал - "Не лезь мать, в наши дела. Ты её не знаешь! Она не  еще та морковочка , она женщина! Самая лучшая и добрая. Она вон, Кольку хочет усыновить. Я сына заберу. А с Марьей у нас все кончилось. Насильно мил не будешь. И нечего меня тут кобелить. Я Машке не собираюсь препятствовать. Вон сколько в городе мужиков одиноких. Пусть за любого выходит. Я даже, Дашке алименты платить согласен, только отпустите меня, ради Бога!"
Возможно, Мария и отпустила бы разлюбившего её мужчину, но его циничное заявление насчет её Коленьки, взбесило женщину.
Слезы высохли, на смену им пришла злость несправедливо обиженной женщины.
-"Кольку захотела твоя подстилка усыновить? Да я вам покажу такое усыновление, мало не покажется Ах ты дрянь, сам предал семью, хочешь чтобы и сын по твоим стопам пошел? Не бывать этому!"
Маша повернулась к онемевшей от сыновьей наглости Екатерине -"Мама, вы знать должны. Пашка магазин сжег, деньги украл, всю выручку. Много там денег было Предновогодняя торговля была, помните?  Причем сам все провернул, меня не спрашивал. Недостача у нас была. Я вложить хотела. Золота у нас много, хватило бы рассчитаться по честному.  А он магазин сжег. Не обижайся, свекровушка, но Пашку я посажу. Пусть лучше в тюрьме гниет, чем такое предательство терпеть буду. Посажу и все дела,  не нужен мне такой подлец.  Если бы с самого начала не пакостил втихую, а пришел бы ко мне, признался во всем, я бы отпустила. Насильно, действительно, мил не будешь.  А он золото этой таскать начал. Отдам я эти сатанинские деньги и побрякушки Государству, покаюсь.  Да и не виновата я была.  Имела право мужа не выдавать, простят меня. Ну, может из торговли попрут. Так работы и без магазинов хватит!"
Екатерина тихо заплакала, сгорбившись от справедливых обвинений невестки в адрес её  сына. Но она быстро взяла себя в руки. Во дворе послышались звонкие голосочки ее внуков, вернувшихся с прогулки.
-"А что, Марьюшка, сади гулену. Пусть сопли на кулак помотает, может быть опомнится, я детей заберу и пойду к себе. Не простишь и не надо. Я тебя со внуками не оставлю.  Сил хватит. Шестьдесят только что исполнилось, всего пару месяцев назад." - Екатерина вышла.
День прошел в полном молчании. Супруги бездейственно сидели по своим углам, думая каждый о своем. Павел терпеливо ожидал следующего дня. Он надеялся забрать все улики, чтобы лишить жену возможности действительно, посадить его в тюрьму.
Утром, Мария, не сказав ни слова, ушла на работу.  Павел, запершись на засов, нетерпеливо бросился в погреб к тайнику.  Забрав деньги и золото, он собирался покинуть этот дом навсегда.  Оставаться в городе, он так же не собирался. Выписаться и бежать куда-нибудь.  Павел  уже обдумал куда ехать. Еще в армии друг осетин приглашал его на Северный Кавказ в свой городок. Едва ли кто станет там его искать. И Веру он собирался вызвать к себе сразу же, как устроится.
Каково же было его разочарование и негодование, когда Павел обнаружил тайник совершенно пустым. -"Стерва, корова проклятая, подсидела, так подсидела. Ну ничего, пока не найду, буду делать вид, что все в порядке".
Павел искал  ценности несколько дней. Он по сантиметру обшарил весь подпол.   Тонким металлическим прутом, Павел протыкал землю в полу подвала, но все было напрасно. Возвращаясь с работы, Маша молча управлялась по хозяйству и убегала к свекрови проведать детей. Как-то, перед отъездом Павла на вахту, она насмешливо спросила мужа -"Ну, как твои поиски?  Нашел деньги?  Как твоя  телка, ходит уже в ворованном золоте или  ждет пока найдешь?"
-"Машка, давай по хорошему. Отдай часть и подавись остальным и домом тоже, иначе убью!" - ослепленный яростью прохрипел Павел.
-"А я бы тебе все отдала, Пашенька. И жизнь свою в придачу. Но я тебя посажу. Твердо обещаю. Я с двенадцати лет одна осталась. Братишку  вытянула и потеряла.  От горя чуть в могилу не сошла. К тебе прилепилась, как к спасителю своему, как к солнышку потянулась.  Душа цветочком расцвела, а ты тот цветочек  навозным сапогом растоптал. Такого горя, такого унижения я вовек не знала. Переживу, Паша, я сильная. Но отомщу тебе, так и знай. Даю еще время опомниться. Не ради себя.  Едва ли когда простить смогу. Но ради детей. Они- то за что страдают"
Скрипнув зубами, Павел выскочил во двор. Он вдруг вспомнил, что поглощенный ежедневными многочасовыми поисками ценностей, за всю неделю ни разу не навестил Веру. Но в глубине души, он осознавал, что просто боялся угроз жены, обещавшей написать на него заявление в следственные органы.
На следующий день, Павел уехал на вахту. Но из конторы СУБРа, он сумел позвонить  Вере и вкратце озвучить, наспех придуманную причину его недельного отсутствия у неё. Но об истинной причине Павел конечно, умолчал.
Целую неделю, предоставленный самому себе, оставшись наедине со своими мыслями, Павел размышлял над сложившейся ситуацией.
Но ничего хорошего в голову не приходило. Он должен был, во что бы то ни стало, найти деньги и золото. Только так он мог спастись от тюрьмы.
О том, чтобы оставить Веру и вернуться к привычной жизни, не могло быть и речи. Такая простая мысль  ни разу не посетила его затуманенную  дьявольской страстью голову. Скорее всего, Мария не стала бы садить мужа. Пожалела бы детей и  себя, и свекровь. Но Павел, со своей гнилой душой, не подумал о таком раскладе. Лично он не простил бы и постарался бы отомстить.
Перед возвращением с вахты, Павел позвонил  на работу Вере и умолил ее не обижаться и подождать несколько дней, после которых они будут вместе навсегда.
Дома, он снова занялся поисками ценностей в отсутствие жены.
Стояла середина лета. Дашу  бабушка сумела отправить в хороший пионерский лагерь.  Коля постоянно жил с бабушкой.  Так решили обе женщины.  Зная сына, Екатерина Ивановна побаивалась, что  припертый к стенке папаша, может выкрасть и увезти ребенка, чтобы шантажировать жену.
Павел взял на работе двухнедельный отпуск и все свободное время посвящал поискам.
Но все было безрезультатно.  Ни денег, ни ценностей он так и не нашел. Предположив, что все это может быть у матери, Павел подкатился к Екатерине Ивановне. На просьбу сына дать ему немного денег из тех, что ей на хранение отдала его жена, мать его твердо ответила - "Нет у меня, Пашка тех денег и не было. Ворованы они и я их в доме держать бы не стала. А если бы и были, то клянусь, ни копейки бы не дала.  Если бы не собиралась Маня через это золото мозги тебе вправить, я бы настояла, чтобы вы их Государству вернули и совесть свою очистили.  А так, я не хочу в эти дела ввязываться.  Жизнь прожила честно, чужого не взяла. А вот батенька твой не прочь был упереть чего.  Сколько я с ним повоевала, Царство ему Небесное. И в голове не держи, и зря не пытай меня. Нет у меня вашего добра"
После двух недель бесполезных поисков, Павел решил зайти с другой стороны.
Превозмогая себя, Павел притворился, что в их с Машей семье, все как и раньше.
Он стал снова помогать жене по хозяйству, заговаривать с ней, как ни в чем не бывало. Как-то, Павел попытался даже лечь в ее постель, но получил яростный отпор. Мужчина искренне считал, что Марию обрадует его напор и она сдастся. Но реакция жены на  ухаживания, удивила и озадачила  мужа.
Павлу стало  интересно. Он снова и снова делал попытки завоевать благосклонность супруги. Но все это делалось только затем, чтобы усыпив бдительность жены, выведать у той, место нахождения "клада". Чтобы ненароком не сорвать задуманного  мероприятия, Павел из осторожности, перестал даже звонить Вере.
Время его отпуска прошло и Павел снова уехал на вахту. Вернувшись через неделю, он снова разыграл перед женой раскаяние.
Павел был настолько искренен в своем притворстве, что сердце женщины дрогнуло и она сдалась. Но возобновление их супружеских отношений не повлияли на твердое решение Маши, не  открывать местонахождения ценностей мужу.

[бегемот05]

часть третьяНаступила осень. Дети пошли в школу.
Павел все так же работал по вахтам и все так же тайно мечтал о Вере. Ему все труднее приходилось сдерживать пожирающего его изнутри, монстра дьявольской страсти. Да и Маша, кажется сама разлюбила, так больно ранившего её сердце мужа. Она сделалась равнодушной, вялой и совершенно холодной в его редких, вынужденных объятиях. А вскоре, она совсем отвергла мужа и снова, без объяснения причин, стала стелить постель для себя отдельно.
В конце сентября, выбрав теплый безветренный день, Павел пригласил Марию за клюквой. -"Поедем Маша,  на моторке на наши места, порыбачим за одним. Давно мы с тобой не выбирались никуда"
Удивившись такому обороту, Мария тем не менее с удовольствием согласилась. Она выросла в тайге и любила подобные прогулки. Впереди было два выходных дня.  Значит, можно будет отправиться по реке с ночевкой. Такие вылазки для Марии были, как бальзам для души. К тому же, она давно собиралась серьезно поговорить с Павлом. Оскорбленное её самолюбие дало вполне ожидаемый результат. Маша разлюбила мужа. В  искренность его раскаяния, она так же не верила.
На этой прогулке, Мария собиралась рассказать мужу, как еще три месяца назад, она, дождавшись его отъезда на вахту, отправила деньги  на адрес Томского детского дома. А все золото, до последнего колечка, Маша самолично увезла в соседний районный поселок, где все еще действовала,  неодобряемая Государством церковь. Там Мария причастилась и исповедалась у старого, как мир батюшки.
Уходя, она оставила  увесистый узелок с золотыми украшениями  батюшке.  Маша, по слухам знала, что в районной церкви, до сих пор идет ремонт. И это успокаивало больную совесть единожды оступившейся женщины.
Но о том, что она беременна и собирается рожать, Мария решила умолчать. Не хотела привязывать нелюбимого супруга к себе с помощью ребенка. Да и чувствовала, знала женщина, что и он мается с ней. Без любви живет, со злом в сердце.
Лодка с мотором, палатка, ружье, рыбацкий инвентарь - все у них было. Супруги уплыли из дома рано утром, отправив детей в школу и наказав им заночевать у бабушки. Чем выше поднималось солнце, тем становилось теплее. Стояла самая середина прекрасного Бабьего Лета. Неописуемая красота завладела миром. Под ослепительно синим небом и ярким солнцем лежала спокойная, величавая река. Еще прекраснее смотрелись её берега, обрамленные золотисто - красно - зелеными деревьями и кустарниками.
Лодка была в пути уже не первый час. Но Маша не спрашивала куда они едут. Черные строчки улетающих птиц в синеве небес, наводил на нее тоску. Но не безысходную, а какую-то сладко - щемящую. Она смотрела в небо и думала о том, как родит сыночка или дочку, как будет любить и воспитывать в доброте и честности своих детей.
Павлу в ее мечтах места не было. Боль от его измены отступила, ушла в глубину сознания, но рана саднила, не заживая и не отпуская. Но это была просто жалость к себе, своей разбитой мечте. А надежда, как всегда не покинула женщину до самого конца. Надежда на лучшее, на что-то светлое, что должно было свершиться в ее жизни. Свернув с Оби, лодка вошла в знакомую протоку. Выше по ней в лесу, метрах в ста от берега было их излюбленное место для сбора клюквы. Ягоды хватало и недалеко от города. Но это было только их место. За много лет, что супруги ездили сюда, они ни разу не встречали на "своем" болоте посторонних.
Муж предложил Марии сначала набрать пару ведер клюквы,  а затем вернуться на песчаную косу на берегу Оби, где и  устроиться на ночлег.
По мягкой подстилке леса, Павел шел первым. Он оживленно говорил что-то, почти не замолкая. Мария, не отвечая думала о своем.
Показалось болото.  В том году воды было больше, чем обычно и супругам пришлось поднять раструбы болотных сапог. У Павла предательски тряслись руки. -"Ты что, устал" - удивилась Мария, наблюдая, как муж расправляет верхнее голенище высокого сапога. -"Да что-то притомился"- пробормотал Павел. Быстро взглянув на жену, он тут же отвел взгляд. Дорога была знакома. Метров двести зарослей багульника, а дальше чистое моховое болото, по которому  раскинулись целые поляны густых россыпей крупной, вишневой ягоды.
Мария, не дожидаясь мужа, двинулась вперед. Она не видела, как Павел затравленно рыская глазами по сторонам, осторожно опустил в карман руку и достал два патрона в картонных  гильзах. Все свои патроны для охоты, он заряжал сам, покупая для этого медные гильзы. Павел не любил готовых патронов из магазинов и никогда ими не пользовался. Две картонных гильзы, заряженные пулями мелкого калибра, он подобрал в  общежитие на вахте. Там они бесхозно валялись, давно уже мозоля глаза заядлому охотнику. Осторожно, чтобы не щелкнуть затвором, Павел  вложил патроны в затворник и так же, осторожно вернул его в исходное положение.
Мария шла впереди, метрах в тридцати.  Павел медленно поднял двустволку и шагая следом, выжидал удобного момента. Все еще можно было исправить. Для этого нужно было просто опустить ружье.
Но дьявол, завладевший душой пока несостоявшегося убийцы, не отпуская его  ни на секунду, торжествующе шепнул прямо в мозг Павла -"Ну давай, смелей! Покажи что ты настоящий мужик! Здесь ее никто не найдет, а Вера будет твоя навек".
Словно почувствовав опасность, Маша резко остановилась и медленно повернула голову. Опытный охотник уловил подходящий момент. Вот он! Она еще, пока не видит его глаз, нацеленного на нее ружья, но висок ее беззащитный, открытый совсем рядом.
Два выстрела слились в один дуплет.  Павел успел увидеть, как из виска, все еще стоящей на ногах жены брызнула густая красно серая масса. И  ту же секунду то, что еще минуту назад было его женой, матерью его детей, беззвучно упало лицом в густой высокий мох. Несколько минут, Павел стоял вглядываясь в лежащий неподалеку труп. Он словно боялся, что женщина поднимется и пойдет дальше.
Но Мария лежала неподвижно.  Она, скорей всего, просто не успела понять, что умерла. Не подходя к убитой, Павел медленно побрел назад. Он знал, что если в течении двух- трех суток, на труп никто не наткнется, то жадное болото постепенно засосет тело. Но когда лето выдастся жарким, то труп вполне может выступить из неглубокой трясины. Вернувшись к лодке, он поскорее убрался восвояси. Но убийца не торопился домой. Необходимо было как можно тщательней замести следы.
Уехав подальше от места преступления, Павел вошел на лодке в другую протоку и спрятавшись подальше от посторонних глаз, два дня занимался рыбалкой и собирал ягоды в лесу. Он знал, что здесь неподалеку, имелось небольшое, но очень гиблое место.  Пока люди не узнали о топи, там с начала строительства города, успели погибнуть два человека.
Но потом, на подходах к болотцу, лесники поставили несколько предупреждающих знаков. К концу второго дня, чтобы оставить след, Павел сходил к болотцу, сломав по дороге несколько веток. Он прекрасно знал, где топи. Пройдясь  в опасной близости от трясины, Павел вернулся к лодке.  Домой он поплыл только после наступления темноты. Что чувствовал убийца жены, может знать только убийца. Нормальному человеку никогда не постичь эту звериную психологию.
Вернувшись домой, Павел сразу же, нацепив на физиономию испуганное выражение, помчался в отделение милиции. Было уже более двух часов ночи.  Дежурный оперативник зафиксировал факт пропажи человека и пообещал с утра отправить к Павлу домой отряд дружинников на поиски пропавшей Марии.
Павел с утра, дождавшись обещанную помощь из шести человек (двое из которых были в форме милиции), отправился на  берег, где его с отрядом уже дожидался милицейский катер. Трехдневный поиск пропавшей женщины ничего не дал. Представители власти, все же зафиксировали в протоколе обнаруженные следы  поблизости от трясины. Но не было явных признаков того, что женщина утонула именно здесь. Через неделю Павла, как основного подозреваемого, взяли под стражу. Три месяца он провел в СИЗО, но вины своей не признал. Трупа Марии так же, обнаружить не удалось. На Павла завели уголовное дело, квалифицируя его, как доведение до самоубийства. Этому поспособствовала и Екатерина Ивановна.  Она всерьез решила, что ее сноха, доведенная до отчаяния, выбрала такой жуткий способ самоубийства, как утопление в трясине.
Зная Марию, ее опыт и умение ходить по болотам, Екатерина не могла допустить, что Мария утонула случайно. Но и мысли об убийстве она гнала прочь.  Пожилая женщина даже представить себе не смогла, что произошло на самом деле.
Павлу дали четыре года колонии поселения. Место его выселки оказалось совсем недалеко - пол часа лета на вертолете. Вера, на прощальном свидании с Павлом, пообещала приехать к нему, но пока, предложила написать кассационную жалобу.
Павел, оказавшись хоть и за символической, но все-таки, проволокой, все свободное время тратил на кассационные жалобы.
Его прошения были эмоциональны и слезливы. Павел доказывал свою невиновность, взывал к жалости, умоляя снять с него, невиновного, судимость и вернуть его в общество, где бы он мог полноценно воспитывать своих детей.
Через два с половиной года, убийца был полностью оправдан и отпущен на свободу.
Прибыв в городок, Павел в первую очередь примчался к Вере. Несколько дней он не отходил от нее. Вера взяв отгулы на работе, тоже предавалась радости встрече. О детях Павел не вспомнил не разу. Первой ему о них напомнила Вера. Она снова стала настаивать забрать сына. Бездетной женщине очень хотелось иметь ребенка. Конечно, лучше бы маленького, но где его взять. Не брать же из детского дома, если есть дети любимого мужчины. Коле шел уже одиннадцатый год. Павел решил, что забрать мальчика от бабушки не составит никакого труда.  Из последнего письма матери, Павел знал, что Даша после школы поступила на курсы парикмахеров и осталась в городе с бабушкой. -"Вот и будет матери поддержка. А Кольку заберем, если Веруня так хочет".   Оставаться в городке, в  своем доме, Павел не собирался.  Но и продавать дом, на участке которого, возможно спрятаны немалые деньги, Павел не решался. Он все еще надеялся отыскать "свои" сокровища.
Вере он сообщил о своем решении, прожив до  весны в городе, увезти её с Колькой куда-нибудь подальше.  На работу он собирался устроиться как вахтовик, чтобы, выехав из города, не потерять  свою работу.
Встреча Павла с матерью и детьми, прошла очень сдержанно. Екатерина
Ивановна не бросилась к сыну, не обняла его после, почти трехлетней разлуки.  Она только поздоровалась с Павлом и, отвернувшись, горько вздохнула.
Павел провел у матери не более получаса. О детях, отсутствующих в этот час в доме, он спросил лишь вскользь. Павлу не терпелось уйти. Нужно было еще навести порядок с пустующем доме, что-нибудь приготовить, сбегать в магазин. Попозже, на потемках, обещала прибыть к нему его королева.
Павел взял у матери ключ от своего дома и поспешил уйти. Он не видел, как мать, припав головой к стеклу окна, сквозь слезы смотрела ему вслед, не мог слышать, как шептала она сквозь всхлипы -"Паша, сынок,  кто ты? Неужели ты убивец?"

[бегемот05]

часть четвертая Войдя в свой дом, Павел был приятно удивлен царящей здесь чистотой. Недавно протопленная печь, была еще горячей. Видимо, мать с дочерью исправно следили за домом и отоплением Павел разгрузил сумку с продуктами, включил холодильник и сунул бутылку с шампанским в морозильную камеру. Вера обещала быть после 10 вечера. За все то  время, что он отбывал  заключение, Павел почти не вспоминал о Марии. Он прочно заслонил, заблокировал все неприятные воспоминания, не на шутку поверив в то, что это он жертва, а не убитая им жена.
Пройдя по комнатам, Павел убрал с глаз все, что могло ему, а главное его Верочке, напомнить о Марии. Часов в шесть пришел Коля. Павел с трудом узнал сына. Тот   подрос, оформился, превратившись в симпатичного паренька. Павел с трудом заставил себя чмокнуть сына в щеку. Все, кто хоть чем-то мог напомнить ему Марию, почему-то очень раздражали Павла. Возможно это был скрытый комплекс вины.   Выпроводив Колю, Павел предался приятным воспоминаниям о нескольких  последних ночах, проведенных им с Верочкой.
Наконец она появилась!  Вошла в дом сняла беличью шубку, подаренную ей Павлом перед судом, по хозяйски, оценивающе осмотрелась. Затем подошла к накрытому столу и уселась, закинув нога на ногу. Павел залюбовался красивым изгибом ее высокой шеи с крутым завитком светлых волос. Не сдержавшись, он подошел и поцеловал Веру в шею. Громко рассмеявшись, женщина победно посмотрела Павлу в глаза-"Ну, угощай меня, мой рыцарь"
После короткого ужина, Павел нетерпеливо подтолкнул Веру к постели, которую делил с Марией всего три года назад. -"Иди, моя королева, ложись. Я всю постель сменил!  Для тебя старался". Сбросив одежду, Вера комфортно расположилась на двуспальной деревянной кровати. Павел выключив свет, быстренько примостился рядом, жадно обнимая горячее тело женщины. Вера  игриво посмеивалась, щекоча его  ухо кончиком острого язычка. Павел млел. За такие минуты он снова  и снова готов был убивать.
Вдруг Вера замерла. Павел почувствовал, как одеревенело от напряжения ее тело. Он попытался спросить, что с ней не так, но пронзительный визг, наполненный ужасом, подкинул Павла в постели.  -"Верочка, очнись, что с тобой?  Верочка, да что такое, успокойся."  В комнате было темно, но Павел рассмотрел глаза женщины в свете полной луны заглядывающей в комнату через светлые шторы на окнах.
В глазах его подруги плескался  такой ужас, что Павел сам чуть не закричал. Он проследил за ее взглядом, устремленным в угол комнаты, но ничего не увидел.
Вера затихла,  глаза ее закатились и она обмякнув на руках Павла откинула голову. Насмерть перепуганный мужчина, торопливо включил свет и склонился над Верой. К счастью, она была жива. Только потеряла сознание. Павел заметался по дому, не зная что делать. Трясущимися р руками он схватил с полки шкафа аптечку и вывалив ее содержимое на постель, разыскал нашатырь.
Придя в себя, Верочка вскочила и рыдающим голосом запричитала:" Где она? Ушла?  Я не останусь здесь ни на минуту".  -"Верочка, что произошло? О ком ты говоришь, здесь нет и не было никого кроме нас!" -"Не морочь мне голову. Я не сумасшедшая. Она стояла вон там, в углу. У неё все лицо в крови было. Ой, Паша, я с ума сойду, как она на меня смотрела!"
Павел, чувствуя, как на голове его зашевелились волосы, хрипло прошептал, зная уже ответ - "Кто  - она?  Кто тебя напугал?"  -"Паша- повторила Вера - не считай меня за дуру. Она, твоя Машка, была здесь, понимаешь?"
Фальшиво улыбаясь, бормоча что-то утешающее, Павел помог Верочке одеться и вместе с ней покинул дом. Но уйти далеко ему не пришлось. Едва он ступил за порог, как кто-то или  что-то сильно толкнуло его в спину. Павел выпустив руку Веры, покатился по ступенькам. Нога его, неловко подвернулась и Павел услышал хруст. Дикая боль пришла секундой позже.
Вернуться в дом за аптечкой, чтобы хоть немного облегчить боль кавалера, Вера категорически отказалась. Павел, подвывая от боли, попросил подругу дойти до соседнего дома, где имелся телефон.
Через полчаса, Павла увезли в хирургическое отделение. Верочка появилась в палате только через неделю. На нее страшно было смотреть. Глаза её глубоко запали, а под ними пролегли синие тени.
Не подходя к Павлу, Верочка остановилась в двери палаты и тихо прошептала -"Паша, прости. Мы должны расстаться. Она меня измучила,  каждую ночь приходит и смотрит. И все лицо в крови." Павел лежал один в боксе, слышать их никто не мог.
Он пытался успокоить свою любимую подругу, убеждая, что у той разыгралось воображение, что все это просто  чушь и быть такого не может. Он взывал к ее медицинским познаниям, к здравому смыслу, но Вера была слишком напугана, чтобы  внимать ему. Она беспрестанно бормотала о призраке, мучающим ее по ночам - "Не надо было мне в ее постель ложиться. До этого же не было ничего. Паша, я не могу больше, мне страшно. Прости, но я уезжаю. Сегодня же. У меня там в коридоре чемодан. Она мне велела уезжать!"
Павел, не в состоянии подняться с постели, только стонал и молил женщину не делать этого. Но Верочка отвернувшись от него, вдруг тихо, но четко произнесла       -"А ведь ведь это ты убил ее,Пашка!"
Подавившись словами, Павел замолчал на полуслове. Прежде, чем он успел что-либо возразить, Вера навсегда покинула убийцу. Даже она, не очень разборчивая в связях, не погнушавшаяся отнять у детей отца, а у жены мужа, не смогла понять и, тем более, простить убийцу.
После бегства Веры, Павел потерял всякий интерес к жизни. Он отказывался от лекарств и пищи, капризничал, как ребенок и и беспрестанно расспрашивал медперсонал, не знает ли кто, куда могла  уехать Верочка. Настоящего раскаяния от содеянного преступления, он так и не почувствовал. Напротив, Павел еще больше возненавидел убитую им жену, считая её источником всех своих бед, причиной того, что Верочка сбежала от него Павла Еремина, красавца и сердцееда!
В сверхъестественное он не верил, считая Верочкины бредни плодом ее богатой фантазии. Свое падение с крыльца, он расценивал, как нелепую случайность, а толчок в спину, кознями проказника ветра.
Сломанная лодыжка срасталась плохо  из-за капризов больного. И только после того, как доктор не на шутку пообещал кормить Павла через зонд, тот немного одумался.
Домой Павел попал только через два месяца. Кость срослась неровно. Ломать и сращивать ее вновь, Павел отказался. Без Веры ему было все равно - хромой он или косой. Из-за хромоты его не приняли  на работу в СУБР. И это не особо расстроило опустившегося Дон Жуана. Павел устроился сторожем в магазин. -"Не трогают и ладно. Лишь бы за тунеядство не привлекли."  Поначалу, он пробовал забыться за стаканом водки. Но  продержался  недолго. С  юности Павел страдал стойкой аллергией на спиртное. Никогда раньше, больше двух бокалов шампанского он себе позволить не мог.
Екатерина Ивановна и дети не часто посещали сына и отца.  Говорить с ним было не о чем.  Екатерина приходила чаще под вечер. Приносила сыну чего - нибудь печеного, задавала несколько, ничего не значащих вопросов и пряча слезы, уходила. Павел не замечал состояния матери, не видел того, как  мучится пожилая женщина, как тоскует она по непонятной причине.
Однажды мать осторожно спросила  -"Пашка, тебя ничего здесь не пугает?  Как ты спишь по ночам. Не боишься?" Павел удивленно взглянул на мать -"А какого... я тут бояться должен? Я что ребенок, чтобы буку бояться?"  Женщина пытливо вглядываясь в глаза сына, вдруг резко воскликнула -"А Маша? Она тебя не трогает?".  Павел разозлился  -"Да вы все помешались с этой Машей. Верочка моя уехала, бросила меня. Тоже дурь какую-то перла. Маша ей, видите ли привиделась. Уж честно бы призналась, что к другому лыжи навострила".
Вся накопленная за последнее время, обида на любимую женщину, все раздражение направленное на мать, детей, а главное, на убитую жену, вылилось в этом злом крике. -"Сволочь ты, Пашка. Какая же ты сволочь. Я знаю, что это ты ее убил, негодяй. Своими бы руками порвала тебя на части, посадила бы в тюрягу лет на двадцать, если бы твоя поганая слава за детьми не потянулась". -"Да с какого ляда ты взяла, что я ее.... Что вам всем от меня надо? У меня горе, понимаешь ли ты это? Мне жить не хочется, а ты со своей Машкой весь мозг мне выпила".
-"Это ты, гад, ей мозг вышиб. Она, страдалица, чуть ли не каждую ноченьку мне снится. Да и не снится, если по честному, а видится наяву. Придет, голубушка, сядет и на деток спящих смотрит. Бледная, мокрая и рана в голове страшная. Ты это, ты, ты, ты!" - Екатерина, тяжело зарыдав свалилась на пол.
У тут, впервые за все те годы, что прошли после его преступления, Павлу стало п по настоящему жутко. -"Откуда его мать могла узнать о подробностях убийства? Могла догадаться, предположить, но знать такие подробности?!"
Кое-как успокоив мать Павел, пряча глаза, проводил её за ворота.
Приближался май, пора было пахать участок, но Павла эти заботы не касались. Он решил уехать из города, пока непонятная болезнь, под названием "Призрак Марии", не добрался и до него. Войдя в дом, Павел, глядя в  тот угол, где его Верочка узрела призрак, громко крикнул -"Уеду к чертовой матери, попробуй меня достань!  Верочку свою искать поеду!" Резкий порыв ветра распахнул  форточку кухонного окна. На улице было достаточно тепло, сошел уже весь снег. А тут, ледяной сквозняк пронзил Павла чуть ли не насквозь. Он мгновенно замерз так, что посинели губы. Все тело покрылось пупырышками. Павел шагнул к окну и тут же застыл обездвиженный ужасом. Прямо в ухо ему прозвучал спокойный сочный голос его жены -"Не уедешь ты никуда. Здесь останешься!"
Прошло несколько минут, прежде, чем Павел вышел из "ступора".  Затравленно оглядываясь, он прохрипел -"Кто здесь? Где ты, покажись мне,  божье создание , змея. Что тебе от меня надо?" Но ответом ему был только тяжелый, со стоном вздох.
С этого дня неприятности посыпались на Павла, как крупа из прохудившегося мешка.
Ночью, в его смену обворовали магазин.  Павлу припомнили его сомнительное прошлое и по решению суда заставили выплачивать часть из суммы похищенного. Уехать, как он об этом мечтал, Павел уже не смог бы. Однажды, когда Даша помыла крыльцо, Павел поскользнулся  на мокрой ступеньке и падая, ударился виском о ступеньку. В итоге, он рассек край лба до крови и получил сильное сотрясение. 
Рана его была примерно на том же месте,  где и у Марии от пули впущенной Павлом из ружья. Из больницы Павел вышел через месяц. Но сотрясение даром не прошло. с того дня к любой перемене погоды и просто от громкого звука, у него начинались жуткие головные боли.
Но и это было еще не все. У Павла стало резко падать зрение. Видимо, тоже от сотрясения.  К середине лета, он уже не мог обходиться  без очков с сильным увеличением. Но несмотря на все эти несчастия, Павел все еще жил надеждой на встречу с Верой. Несколько его писем, отправленные в Латвию, по старому адресу проживания Верочки, вернулись назад.  Но существовала еще надежда на  те несколько заявлений о розыске человека, что он подал в милицию.
Жена снилась ему часто. Но это были сны и не более того, как считал Павел.
Она  появлялась всегда одинаково.  Входила в спальню и присаживалась к нему на постель. В глазах её была невыносимая мука. Мария снилась всегда ему в мокрой одежде, той, в которой осталась там, на болоте.
Мария ничего не говорила, ни о чем не спрашивала. Просто сидела и смотрела с укором и тоской в его глаза. Посидев пару минут, она тихо со стоном вздыхала и снова выходила из комнаты. И так по 2-3 раза в неделю.
Павел привык к ее появлениям и особо не пугался, убеждая себя, что это просто кошмары, связанные с его травмой головы.
Так прошло еще одно лето. Как-то, в конце сентября, на пороге его дома появилась Екатерина Ивановна. Она уж больше месяца не заходила к сыну. 
Пройдя вперед, женщина поставила на стол бутылку сухого вина, вынула из сумки  тарелку с блинами   -"Садись, убивец, жену твою помянем.   Четыре года сегодня, как нет её. Ни креста, ни могилки, ни памятки какой. Гниет, как собака бездомная где-нибудь в болоте или на дне реки. Не зря ж она ко мне мокрая все приходит"
Горло Павла перехватило. Попятившись от матери, он выскочил во двор. Обхватив голову руками, убийца опустился на ступеньки крыльца. Страшно болела голова. Сопоставив все последние события, вспомнив страдальческие глаза жены, приходящей к нему со снах, Павел вдруг понял, что она хочет от него. Она просит чтобы он, душегуб похоронил ее, предал земле, дал покой измученной душе, некогда любимой им женщины.
Оставив мать в доме, Павел прихватив их шкафа кусок шелка и нужные ключи отправился на берег. Все что нужно было для поездки на лодке, у него находилось в металлическом сейфе, на берегу Оби. Спустя часа три, он уже подходил к печально знакомому болотцу, где ровно четыре года назад, совершил страшное преступление
-"Ведьма проклятая, гори ты а аду вместе со мной, гадюка" - шептал Павел. Но в этот раз его слова относились не к мертвой жене, а к живой  женщине, по воле которой он стал убийцей. Павел долго бродил по болоту. Он хорошо помнил то место, где бросил убитую. Но никаких следов не осталось от бедняжки. Видимо песцы и лисы растащили все ее косточки за четыре года. Он уже отчаялся совсем и подумывал чтобы вернуться домой. -"Сделаю крест хороший сам, своими руками выстрогаю и привезу сюда" - решил Павел. Он повернул в сторону леса, но тут под ногой у него что-то слабо хрустнуло. Нагнувшись, Павел протер очки и раздвинул руками колючий багульник.  Там,   из- под слоя мха и травы просматривались белые кости. Павел быстро заработал руками, разрывая старую, мокрую траву. И вскоре его взгляду открылся человеческий череп, с проросшими сквозь пустые глазницы пучками травы.
Павла затрясло  так, что застучали зубы. Громко, по женски рыдая, он тем не менее, очень осторожно раздвигал болотную подстилку, выбирая и складывая на кусок шелка все то, что осталось от Маши. Всю обратную дорогу, сидя за мотором лодки, Павел  горько вздыхал и не вытирая слез, сквозь мокрые очки смотрел на маленький узелок, лежавший рядом с ним.
О чем он просил Марию? О том, чтобы она простила его, или чтобы отпустила его душу, успокоила совесть, которая проснулась совсем недавно?  Наверное обо всем сразу. Мертвым дано прощать живых куда больше, чем наоборот.  Кто его знает, как должна была поступить Мария с того света?
Дома он положил узелок в летней кухне на стол и тихо отворил двери в дом.
В эту ночь Павел не сомкнул глаз. Он думал, что Мария обязательно появится перед ним, но этого не случилось. Поднялся мужчина в пять утра. Было еще совсем темно.  Но для его планов так и нужно было. Кладбище было совсем рядом. Павел быстро прошел в оградку. С собой он нес узелок с останками жены и лопату. Похоронил он ее в оградке её родителей. Прямо на холмике, чтобы случайно никто не наступил на тайное захоронение. Он долго стоял на коленях, мысленно прося прощения и у Марии, и у её  родителей. Домой Павел шел медленно. Хромота его стала еще заметнее. Груз вины давил и угнетал. Душа Павла стонала. Он плакал всю обратную дорогу, не обращая внимание на удивленные взгляды редких ранних прохожих.
Отворив двери в дом, Павел остолбенел.
За столом сидела его жена. На ней было новое платье, то самое, в котором она когда-то ждала своего Павлушу на ужин, но так и не дождалась. Он тогда впервые не пришел домой ночевать, оставшись у любовницы. Толстая коса  на голове Марии была уложена в красивую  корону. Но лицо ее было таким же бледным, как и во снах Павла. А на левом виске зияла кровавая большая рана.
Прежде, чем потерять сознание, Павел успел пробормотать - "Маша, не надо, убери рану".  А потом он плыл куда-то. Все вокруг покачивалось и  меняло  очертания.  ТО загорался где-то сбоку, яркий синий свет, то снова надвигалась непроглядная темнота. Павлу было хорошо и спокойно. Так хорошо, что не хотелось возвращаться к действительности. Пришел он в себя в реанимации. Его, лежащего без признаков жизни, обнаружила мать. Сердце женщины хотя и ожесточилось, но глубоко тлевшая в душе искра материнской любви, до конца так и не погасла. Видимо, эта искра и привела Екатерину Ивановну в дом лежащего  без сознания сына.
Павла спасли, но он остался до конца своей жизни  полупарализованным инвалидом.
Ни дочь, ни сын не пожелали перебираться в дом отца, чтобы ухаживать за ним. Но ежедневно приходить к нему, помогать ему по дому, ходить за продуктами, они не отказывались.
Со временем, двигательные функции Павла почти полностью восстановились.
но, в любом случае, от красивого, темпераментного  жизнелюбивого самца, осталась лишь его бледная пародия. Женщины больше не интересовали Павла. О Вере он вспоминал с недоумением и гневом. А с Марией, наоборот,  мысленно беседовал очень часто, постоянно спрашивая её советов и мнения. Любимым занятием Павла стали походы его на могилу родителей Марии, где покоилась и его жена.
Мария больше не снилась Павлу, не приходила и наяву. Может быть простила, а может быть, получив пусть не полный, но хотя бы какой-то приют, ушла на небо, где поют ей и её нерожденному ребенку, ангелы доброты любви и нежности свои Божественные гимны.

[picanto]

В закладки. Перед сном буду читать. Спасибо, Бегемотик 

[бегемот05]

picanto, 

[мария мирабелла]

бегемот05, спасибо.

[бегемот05]

мария мирабелла, 

[elena5]

Прочитала до конца. Спасибо!

[Лиль]

бегемот05,  спасибо! 

[НИКИС]

бегемотик, спасибо! Хороший рассказ. Вот отпустила бы Мария мужа когда хотел уйти и не было бы всего этого кошмара...

[Логви]

бегемот05,       тяжелое впечатление от подобных историй,которых немало ... если убрать мистическую причину в данном рассказе-то не было  бы не раскаяния ни мук совести...

[НИКИС]

Логвичка, а я думаю, что эта мистическая составляющая и есть Совесть, та самая "частица Бога в нас", которая не дает спокойно и счастливо жить человеку, совершившему зло. А подсознание трансформирует это в мистические образы.
 

[Логви]

   Никуся, так ведь в данном случае убитая являлась  невинной свекрови, любовнице...а убийца все не видел...и детей забыл...очень  гадко на душе оттого, что бывает так в реале,и у обычного работяги...не закоренелого злодея...

[НИКИС]

  Никуся, так ведь в данном случае убитая являлась  невинной свекрови, любовнице...а убийца все не видел...и детей забыл...очень  гадко на душе оттого, что бывает так в реале,и у обычного работяги...не закоренелого злодея...

Мне кажется, что у свекрови и Веры просто совести было больше, чем у мужика этого, поэтому они начали ее раньше видеть. Свекровь переживала, что сын у нее злодей, а Вера - что легла на постель жены. А потом и Павла все же проняло. И беды его дальнейшие от такого самопрограмирования.
Я думаю,что мистика с психологией тесно связана.
А в реале да, такое бывает, что ни один писатель не придумает...