Мазманян Валерий Григорьевич
родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего.
В 1975 году закончил
Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков.
Живёт в Москве. Работает в системе образования. Автор книги «Не спросишь серых журавлей».
Золотые дары прячут в мокрых подолах берёзыВечерами дожди подметают дворы,
на газонах осыпались розы,
ожидая сентябрь, золотые дары
прячут в мокрых подолах берёзы.
Покраснела рябина - у всех на виду,
уходя, не прощается август,
а падучие звёзды в притихшем саду
воскрешают пушистые астры.
Что не буду скучать, улыбаясь, совру
и судьбы пожелаю счастливой,
и закатится лето в сырую траву
перезрелой несорванной сливой.
Но затейливым фразам не верит душа
и не хочет с разлукой смириться...
а калина рубин драгоценный в ушах
прикрывает косынкой из ситца.
Лист ивы золотой ладьёй плывёт в туманы октябряСоткут дожди из летних гроз
и грусть, и черноту ночей,
и август на ветвях берёз
затеплит язычки свечей.
Судьба не взята напрокат,
и у слезы знакомый вкус,
зарю июля и закат
рябина вдела в нитку бус.
А бабье лето повернёт
спешащий календарь назад,
и солнце свой тягучий мёд
прольёт на яблоневый сад.
Что потеряем, что найдём,
по вечерам гадаешь зря...
лист ивы золотой ладьёй
плывёт в туманы октября.
А рябины уже нарумянили лицаПостучали дожди, разбудили - не спится,
растревожили память не зря,
а рябины уже нарумянили лица,
ожидая приход сентября.
На губах у калины и мякоть рассвета,
и блестящие капельки слёз,
и считая часы уходящего лета,
лепестки осыпаются роз.
На душе хорошо - и погода не в тягость,
и привычный порядок вещей,
я пойду провожать до околицы август
и боярышник в красном плаще.
Улетят журавли, повинуясь природе,
не печалью в тебе прорасту...
по берёзовой рощице осень приходит,
желтизной помечая листву.
Ветка беременна тяжестью яблокВечно спешили, а поняли поздно,
что проглядели уже не отыщем,
дождик, склевавший вечерние звёзды,
тихо ушёл по ступенчатым крышам.
Память назойливо в прошлое гонит,
вспомнишь - менялись со временем вкусы,
падают в травы с кленовой ладони
ниткой разорванной капелек бусы.
На двойника из зеркальности лужи
смотрит фонарь немигающим взглядом,
многое было, бывало и хуже,
главное - мы неразлучны и рядом.
Утром ненастным прохладно и зябко,
пледом укрою, смеёшься - согрелась...
ветка беременна тяжестью яблок,
в осень с улыбкой - душевная зрелость.
А мы, как поздние цветыУ зеркала притихла ты -
морщинки и седая прядь,
а мы, как поздние цветы,
не верим - время увядать.
А в памяти ночной грозы
весенний день и майский гром,
какая осень без слезы,
без сожалений о былом.
И будь ты грешник, будь святой,
за птичьей стаей не взлететь...
и дождь серебряной метлой
метёт берёзовую медь.
А осень надела колье из жёлтых сердечек берёзТоска - и морщинка у губ,
и эхо ушедшей любви,
а дату отлёта на юг
не знают ещё журавли.
И всё раздражает в ночи -
подкрученный месяца ус,
что, как соглядатай, торчит
у окон сиреневый куст.
Туман ветерок надышал
и сумрак тяжёлый сплошной,
притихшая знает душа,
что стану я сам тишиной.
И больно, что дело во мне
и легче не станет от слёз...
а осень надела колье
из жёлтых сердечек берёз.
Перевязав полоской алой, заря несла в подарок летоДневные звуки затихали,
пришла ночная хмарь дворами,
и дождик покрывал штрихами
пейзаж в оконной белой раме.
В соседнем доме гасли окна,
и чья-та сигарета тлела,
высокие берёзы мокли,
подняв подолы до колена.
Привычный круг настольной лампы,
ты рядом - и душа на месте,
и шорох падающих капель
баюкал колыбельной песней.
Ушла гроза - и в три светало,
объёмы обрели предметы...
перевязав полоской алой,
заря несла в подарок лето.
Года на ниточки дождя, прощаясь, август нанизалНа ветры чуткий палый лист,
чуть шорох - он за ними вслед,
и прячет ночи аметист
под золото берёз рассвет.
Немного слёзы нам вернут -
минуту грусти, боль обид,
и знает только старый пруд
что за душою у ракит.
Твой вздох и сумрачность лица
в подоле осень унесёт,
осин багряные сердца
стучат для нас - ещё не всё.
Спешил куда-то, что-то ждал,
шумит бессонницы вокзал...
года на ниточки дождя,
прощаясь, август нанизал.
И бабочкой лимонницей осенний лист закружитсяРябины губы алые
целованные ветрами,
а в сквере листья палые
считает август с ветками.
Узнает осень - выжили,
морщинками открестится,
берёза в пряди рыжие
заколку вденет месяца.
Любовь жива, а прочее
само и перемелется,
и капель многоточие
стряхнёт на плечи деревце.
И серость не схоронится
от солнца в мелкой лужице...
и бабочкой лимонницей
осенний лист закружится.
И август в ноги сентябрю медовым яблоком упалЗалётный ветер под окном
берёзе золото сулит,
вечерний дождь стальным пером
выводит на воде нули.
Худой фонарь с лицом больным
устал от шума и машин,
а день сегодняшний с былым
связали ниточки морщин.
Увижу я по жесту рук,
что лето кончилось - молчи,
и нотам - вздох и капель стук
ещё не раз звучать в ночи.
Тебе о чувствах говорю,
и вечер для признаний мал...
и август в ноги сентябрю
медовым яблоком упал.
И незакрытая гардина впустила синий полумракПредчувствуя грозу июля,
дрожал притихший березняк,
стирал со стен узоры тюля
влетевший в комнату сквозняк.
И словно в чём-то виновата
у окон кланялась сирень,
а в сквере каждый кустик прятал
от ветра собственную тень.
С ладони влагу пили вязы,
ловила капельки трава,
фонарь слезился жёлтым глазом,
нам были не нужны слова.
И незакрытая гардина
впустила синий полумрак...
с грозой в былое уходила
пора житейских передряг.
И небо высокое прячут для нас васильки за ресницыНе проще ли жестом расстаться,
не каждая истина в слове,
а божья коровка на пальце,
как алая капелька крови.
Закатное солнце у сосен
вечерние тени малюет,
у каждой любви своя осень,
у нашей, похоже, в июле.
Судьба только грустью пугала,
а вот и дошло до печали,
сойдёт с плеча бронза загара,
себя оправдаем речами.
Сложилось бы что-то иначе -
будь мы перелётные птицы...
и небо высокое прячут
для нас васильки за ресницы.
Валерий Мазманян
Тема: И незакрытая гардина впустила синий полумрак (Прочитано 1584 раз)
Похожие темы (5)
