Александр Бенуа
Художник, критик
Воскресенье. Елка при ленинском правлении сошла удачнее, чем можно было ожидать. Правда, настоящей лесной елки мы не достали (продажу елок подвергли каким-то таксам, вследствие чего они сразу исчезли с рынка), зато за четыре рубля с половиной мы купили в цветочном магазине взрощенную в горшке елочку, имеющую не более 50 сантиметров высоты (повесить на нее что-либо оказалось невозможным), водрузили ее в хрустальную вазу, обложили самый горшок орехами и яблоками, а вместо свечей на ней горели по сторонам ее два серебряных канделябра. Вышло довольно эффектно.
6 января (24 декабря) 1918 года
Михаил Пришвин
Писатель
Встретили Новый Год с Ремизовыми: их двое и я, больше никого. На дворе стужа ужасная. Мучительно думать о родных, особенно о Леве — ничего не знаю, никаких известий, и так другой раз подумаешь, что, может быть, и на свете их нет. И не узнаешь: почты нет, телеграф только даром деньги берет.
Эпоха революции, но никогда еще люди не заботились так о еде, не говорили столько о пустяках. Висим над бездной, а говорим о гусе и о сахаре. За это все и держимся, вися над бездной.
Марья Михайловна сказала:
— Сегодня ночь опять звездная, опять много потеряется тепла через излучение в межпланетное пространство, и завтра мороз, вероятно, еще будет крепче.
Мне понравилось, как вчера в трамвае одна молодая дама, увидав объявление о бал-маскараде, гневно сказала:
— В такое время, негодяи, о каких-то балах думают, нашли время!
С Новым Годом поздравляемся иронически и не знаем, что пожелать, говорим:
— С Новым счастьем!
14 января (1 января) 1918 года
Андрей Шингарев
Политический и государственный деятель, министр финансов временного правительства
Последний день старого года и какого года! Я помню, что в прошлом году для наступающего нового года я высказал в статье пожелание, чтобы в 1917 г. получили, наконец, осуществление те стремления 17 октября 1905 года, которые остались невоплощенными в жизнь. Как далеко современная действительность опередила эти пожелания, и в то же время как она их разбила, как тирания кучки заменила тиранию старого содержания.
Но эта новая тирания, не признанная массою населения, не только его угнетает, но и разрушает страну, разбивает наши самые лучшие надежды на демократию… Этот же год разбил и мою личную жизнь. Страна, я верю, вырвется из нового гнёта и неминуемого чужеземного ига. Мне никогда не склеить разбитого навеки и отнятого полного уюта семьи с Фроней.
Вот личный итог. И если так много надежды у меня на предстоящий год для России, для себя прошлого ничем не возместишь. Боль то утихает, то обостряется. Пройти она не может. Итоги прошлого подведены сурово и внезапно. Будущее может добавить много горя, если история этого года повторится и в наступающем. Для страны и для себя лично я желал бы одного и того же в наступающем году: полной возможности мирной и спокойной созидательной работы. Для страны, чтобы залечить нанесенные войной и революцией раны. Для себя я излечения не жду, но жить без свободной работы — это медленно умирать. Жизнь, сведённая к житию, — ужасна.
13 января (31 декабря) 1918 года,
запись сделана в Петропавловской крепости
Иван Серебренников
Ученый, деятель Сибирского отдела Русского географического общества
Депрессия депрессией, а встреча Нового года все же должна быть проведена, как следует. По слухам, на встрече всюду было полно. В Русском клубе нельзя было найти ни одного свободного места. Большинство публики веселилось здесь до пяти—шести часов утра, некоторые, особенно рьяные любители встречи Нового года, пробыли в клубе даже до десяти часов утра. Было много народа и в сокольне, куда на новогоднее торжество были приглашены и мы с женой. Здесь над столом висела большая хлопушка. К 12-ти часам ночи раздался револьверный выстрел, хлопушка начала разворачиваться, и показалось старое русское трехцветное знамя. Сокола веселились до четырех часов утра.
Многие русские, встречавшие Новый год по новому стилю, будут встречать его и еще раз, по старому стилю, т.е. 13 января. В этот день в Русском клубе опять будет полно.
2 января 1934 года
Николай Устрялов
Правовед, философ, политический деятель
К Новому Году — две радости: одна — бытовая, другая — политическая. Разрешена и даже рекомендована елка, и везде, повсюду — елочный энтузиазм, елочная вакханалия. В срочном, срочнейшем порядке мастерятся украшения, в «Детском мире» за ними густые очереди, в магазинных витринах сверкают отлично убранные елки, повсюду веселые разговоры на соответствующие темы, — прекрасно!
И еще прекраснее — отмена ограничений для детей лишенцев и нетрудящихся при поступлении в школу, — в осуществление памятной сталинской реплики на одном из недавних кремлевских совещаний:
— Сын за отца не отвечает.
Да, великая радость. Какая мудрая, дальнозоркая политика — и какой радостный симптом! Революции уже нечего быть грозой, — разве лишь внешним врагам. Внутри страны тают последние тучки, последние облачка, солнце социализма — да, да, солнце и да, да, социализма. — плывет от утра к полудню. И нет сомнения — эти акты великодушия, мудрости, гуманизма еще прочнее утвердят наше великое государство, советский порядок, советскую власть.
31 декабря 1935 года
Софья Дрыжакова
Жена уездного врача
И день Нового года прошел буднично, просто… Итоги? Когда-то подводила: моя личная жизнь поуспокоилась и внешне, и внутренно… Я спокойна безразличием ко всему… Вижу громадную ложь жизни, если это жизнь человечества, по радио: миллионы центнеров ржи-пшеницы и очереди за хлебом и что говорят там… Гиганты промышленности, и нельзя купить метра ситца, галош Жене, гвоздика, порядочной иголки, клочка бумаги, конверта… Бьющие фонтаны нефти, и три литра на месяц— норма керосина… Такой лжи слов и цифр всяких заседаний и пленумов, ей-ей, не могу себе позволить верить, — но другие — умные?
1 января 1934 года
Сергей Вавилов
Академик и президент АН СССР
Ленинград. Суббота. 8 ч. утра. Сейчас ездил по Невскому. Огни, мороз, суетящиеся перед встречей нового года люди. Дома елка и маленький Сережа. То же, все повторяется.
Но жизнь проходит. Это хорошо. Выполнение какой-то тяжелой обязанности. С каждым уходящим годом ближе к концу, к какому-то странному отдых [у], вечному, состоянию материи без души. Для прочих, для окружающего, для страны делал, работал. Несомненно, что-то останется нужное, если не разлетится земля.
Усталость, безмыслие. Едва пишу. Механически отвечаю людям. Давно не было такого опустошения, не зацепляюсь ни за что.
Нужно внутреннее воскресение для остатка жизни. Сошел с рельс людского трафарета и пока без орбиты.
31 декабря 1949 года
© Сергей Цветков
Встреча Нового года в дневниках интеллигенции (1918-1949) (Прочитано 1046 раз)