Знаменитого дореволюционного журналиста Владимира Гиляровского не нужно рекламировать российскому читателю. По его книге «Москва и москвичи» мы чаще всего представляем себе старую московскую жизнь.
Но мало кому известно, что блестящий репортер и талантливый писатель в молодости был тем, кого сейчас назвали бы модным словом «спецназовец».
Гиляровский воевал в 1877 - 1878 годах на Кавказе с турками в отряде пластунов-охотников. Пластуны не готовились для регулярных сражений в пехотном строю. Бесшумно подкрасться к турецкому посту, уничтожить его по возможности бесшумно, захватить пленного – «языка», выследить крадущуюся в русский тыл турецкую разведку - таковы были задачи пластунов. Слово «охотник» никакого отношения к истреблению диких животных не имело. Оно означало, что человек добровольно, «своей охотой» вызвался на опасное дело.
Вот как отбирали солдат-добровольцев: «Выстроили отряд и вызвали желающих умирать, таких, кому жизнь не дорога, всех, готовых идти на верную смерть, да еще предупредили, что ни один охотник-пластун родины своей не увидит. Много их перебили за войну, а все-таки охотники находились. Зато житье у них привольное, одеты кто в чем, ни перед каким начальством шапки зря не ломают и крестов за отличие им больше дают».
Гиляровский, которому быстро наскучила служба в пехоте, перевелся в пластуны и легко, как сказали бы в наше время, вошел в коллектив: «Сошелся я и со всеми товарищами, для которых жизнь - копейка... лучшей кампании я для себя и подыскать бы не мог. Весело жили. Каждую ночь в секретах под самыми неприятельскими цепями, лежим по кустам да папоротникам, то за цепь проберемся, то часового особым пластунским приемом бесшумно снимем и живенько в отряд доставим для допроса... А чтобы часового взять, приходилось речку горную Кинтриши вброд по шею переходить и обратно с часовым тем же путем пробираться уже втроем - за часовым всегда охотились вдвоем. Дрожит несчастный, а под кинжалом лезет в воду. Никогда не одному часовому пленному мы никакого вреда не сделали: идет как баран, видит, что не убежишь…
Здесь некогда было задумываться и скучать, не то, что там - в лагерях, где неделями, а то и месяцами не было никаких сражений, офицеры играли в карты, солдаты тайком в кустах - в орлянку, у кого деньги есть, а то валялись в балаганах и скучали, скучали»…
Владимир Гиляровский как нельзя лучше подходил для пластунской службы. За плечами у него был нелегкий опыт выживания в бурлацкой артели. Публика там собиралась настолько буйная, что после нее «... окружающие солдаты и казаки казались мне скромными институтками сравнительно с моими прежними товарищами». Но главное - он был необычайно силен физически. В молодости мог свернуть в узел железную кочергу, в пожилом возрасте свертывал в штопор серебряные ложки и гнул монеты. И сила пластуну Гиляровскому очень пригодилась. «На эти операции посылали охотников самых ловких, а главное - сильных, всегда вдвоем, а иногда по трое. Надо снять часового без шума. Веселое занятие - та же охота, только пожутче, а вот в этом - то и удовольствие.»
Для того чтобы пластуны могли выдерживать выпадающие на их долю физические нагрузки, им обеспечивали особое содержание, намного лучшее, чем у обычных солдат. «Кормили хорошо, усиленную порцию мяса на котел отпускали, каши не впроед и двойную порцию спирта. Спирт был какой-то желтый, говорят, местный, кавказский, но вкусный и очень крепкий. Бывало, сгоряча забудешь и хватишь залпом стакан, как водку, а потом спроси, «какой губернии», ни за что не ответишь».
И вооружали отборных бойцов-пластунов самым современным оружием. Пехотинцы на Кавказе были вооружены старыми «Крнка» и «Карле» - винтовками с боем не более 1000 шагов. У «спецназовцев» же - великолепные берданки (винтовки Бердана тогда только-только стали поступать на вооружение русской армии). Даже на главном - Балканском фронте той войны – большинство пехотинцев воевало с устаревшими винтовками. Лишь Гвардейский и Гренадерский корпуса получили берданки.
Но при всем при том после победы пластунов, по мнению Гиляровского, обошли наградами: «По взглядам начальства, это была какая-то полувойна. Это наши удальцы с огорчением узнали только тогда, когда нам за действительно боевые отличия прислали на пластунскую команду вместо георгиевских крестов серебряные медали на георгиевских лентах... На шестьдесят оставшихся в живых человек, почти за пять месяцев отчаянной боевой работы, за разгон шаек, за десятки взятых в плен и перебитых в схватках башибузуков, за наши потери ранеными и убитыми, нам прислали восемь медалей, которые мы распределили между особенно храбрыми...».
Нам это тоже очень знакомо. Ветераны Великой Отечественной, афганской и обеих чеченских войн могли бы рассказать множество похожих историй. Ситуация, когда подлинных героев награждают очень скромно, а персоны, приближенные к начальству и материальным ценностям, увешаны орденами как новогодняя елка игрушками, наверное, вечна как сама война. Горькую шутку царской армии «За что у вас «Владимир» с бантом - я был при штабе адъютантом» смело можно повторять и в ХХI веке.
Пластунская закалка наверняка помогла становлению Гиляровского - криминального репортера. Человеку, умевшему с кинжалом в руке снимать турецких часовых, было легче выжить и освоиться в уголовном мире Москвы, чем большинству его коллег. Да не многие и рисковали соваться в мрачные хитровские притоны. А Гиляровский, прихватив на всякий случай кастет, шел в самые страшные «малины». И писал потом свои блестящие очерки...
Спецназовец русской журналистики. (Прочитано 461 раз)