Ужмёмся...
В первый раз это слово Галя услышала от своей матери. Младшему брату нужна была обувь, а до зарплаты было ой, как далеко.
Колька утопил валенок в колодце, не специально, конечно, шутили с мальчишками, игрались рядом с колодцем, стали кидаться шапками, варежки на резинках привязаны, а кроме шапки и валенок нет ничего. Вот он и размахнулся, да кинул валенок.
Дома не сказал, второй валенок положил на печку, вроде как сушиться и спать. Только через два дня, когда пора было идти в школу, опустив голову, стал шмыгать носом.
Мать сначала кричала, потом плакала, обнимая сына, потом утёрла слёзы, достала Галины старые малые калоши, обмотала двумя шерстяными платками и подала Кольке. Тот в слёзы: "Не пойду, засмеют".
Если бы дома был отец, Колька бы даже не пикнул, но отец, как обычно зимой, уехал на пару месяцев в тайгу, чтобы добыть пушного зверя, а после продать, работы в деревне в это время для него не было.
Мать достала с гвоздя ремень и потрясла его с таким видом, что сын быстро прыгнул в "новую" обувь и выскочил во двор.
— Ничего, ужмёмся, валенки, а лучше сразу ботинки чуть больше возьмём Кольке, чтобы до следующей зимы мог носить.
"Ужмёмся", оказалось, коснулось только Гали. Мать сходила в магазин и отказалась от заказанного отреза ткани, из которого Гале планировали сшить платье на новогодний вечер.
Потом "ужмёмся" вернулось в виде подарка молодожёнам на свадьбу. Галя не выдержала напора Василия и согласилась выйти за него замуж. Нравился, но горячо не любила. А мать лишь развела руками: "Знаешь же дочь, что сейчас совсем тяжело, денег нет".
Корову пришлось пустить под нож, собрать деньгами, да приданым всё, что подходило и отпустить дочь во взрослую жизнь.
Василий был неожиданно скуп. Галя никогда этого не замечала, а только в совместной жизни ощутила отчётливо, что это имеет место. Деньги она не видела, в руках не держала. Сколько зарабатывал муж не знала, отовариваться в магазин она ходила под его чётким присмотром. Всё, что давали родители или дарили близкие, муж забирал, аргументируя, что общий бюджет лучше вести хозяину.
Не успели 1970 год встретить, тут же ушла на тот свет мать мужа, а в процессе подготовки к поминкам, уже Вася произнёс: "Ужмёмся".
Произнёс это скупо, наигранно, так, что Галя разрыдалась. Перед Васей, да собравшимися, это выглядело, словно ей жаль его мать, но на самом деле...
Галя с другими женщинами мыла дома полы, готовила на стол, помогала, как могла, Вася принёс из дома табуретку, сел у печки, покручивая папироску и лишь наблюдал. Денег из своего кармана не достал, хотя братья разговаривали, Галя видела, как старший Боря подходил к нему и протягивал руку.
— Ужмёмся, братец, скоплю, отдам.
Гале стало противно, и комок злости и непонимания засел где-то в горле, только неделю назад Василий хвастался за рюмкой, что получил очень большую премию. В одной семье и такой сын вырос... Галя не понимала, почему ей достался именно такой муж.
Марина, жена Бориса, ткнула Галю в бок и сказала, зайди к ней на неделе. Марина работала продавцом в единственном на всю деревню магазине. Каждый день приезжала из города машина с товаром, товар нужно было принимать, выставлять на полки, да и так много было дел. Марина работала одна, даже грузчика не было, иногда приходил Борис и тягал мешки, да тяжёлые коробки.
Марина была тяжела, живот уже хорошо был различим под свободным платьем и даже тулупом.
Галя зашла в магазин к Марине после обеда, когда Василий уехал на работу. Она впервые была здесь одна, после замужества, и чувствовала себя крайне растерянно.
— Помоги мне, Галь, тяжело, сил нет, поясницу так тянет, что я вою вечерами. И уйти не могу, тут же всё есть, и заказать из города можно. Вон вчера сестре привезли одеяло, да не ватное, шерстяное, смотри какое, — и Марина достала из подсобки обёрнутый в серую бумагу тюк.
Одеяло пахло шерстью и было тяжеловато.
— Пока Васька на работе приходи на пару часов. До денег я тебя не допущу, а вот на приёмку товара, да на выкладку мне помощь нужна. К концу февраля обещают платья нам подбросить, вот и выберешь себе по размеру.
Платья Галя шила себе сама, но знала, что магазинные ценились не только среди деревенских женщин, но и городских.
— Я не жадная, как твой..., — тут Марина закусила губу, но быстро сменила тему. Гале показалось, что все в деревне знали о жадности Васи, кроме неё.
Платья привезли на две недели раньше, чем думала Марина. Но обещание она своё сдержала и, улыбаясь, сказала Гале: "Выбирай, через два часа прибегут, ничего не останется".
Галя растерянно стояла перед коробкой и не знала с чего начать. В подсобке не было зеркала, но, только взяв одно из платьев в руки, Галя поняла, что это её. Размер подошёл идеально, бежевый цвет — светлое, как она любила.
Марина даже прижала руки к груди, восклицая: "Красотка".
Платье обнимало Галю и дарило то необъяснимое чувство, медленно произносившее в голове: "Я королева".
Вечером Василий не притронулся к ужину, отодвинул тарелку от себя и строго спросил:
— Чего бабы судачат, что ты в магазин каждый день бегаешь? Почему без меня ходишь, думаешь, я твои долги оплачу? Говори, что покупала.
— Ничего, — пожала плечами Галя, — раз соли взяла. Всё остальное с тобой брали.
— Зачем тогда ходишь туда?
— Маришке тяжело уже, просила помочь, я и помогаю.
— У тебя дома нет дел? А может мало? То-то я смотрю, печка не белена.
— Перед Пасхой белить буду.
— Она тобой пользуется, а ты и рада крутиться, — не переставал муж.
— Почему же пользуется? Платье я у неё заработала, — и Галя быстро скрылась в комнате, а потом вынесла платье, то самое, красивое, бежевое. — Хочешь, примерю?
Вася встал из-за стола и подошёл к улыбающейся жене.
— Я тут ужимаюсь, в дрявых сапогах хожу, а она за платье продалась.
Правая щека у Гали загорелась сразу. Как получилось так, что муж её ударил, она и сообразить не успела. Он долго ругался, схватил платье и со всей силы потянул в разные стороны. Ткань нервно напряглась, но быстро сдалась под сильными руками, превратившись в два куска. Василию и этого показалось мало, он скинул тарелку с супом на пол и вышел во двор.
Галя в слёзы. Она стояла, сжавшись, дрожала как осинка на ветру.
На следующий день у Марины Галя не показалась. Та пришла в обед, увидела багровую её щёку, сказала громкое "Ясно" и ушла.
Вечером, когда Василий вернулся домой, пришёл Борис. Они долго разговаривали на повышенных тонах, но Василий всё время повторял: "Не тебе меня учить, как с женой себя вести".
Галя вышла во двор и остановилась на крыльце. С него хорошо была видна вся улица до поворота. Видна распутица, две идущих рядом полосы жижи, чернота, переходящая в белый сахар. Галя вздохнула, вспомнила, что не дала кроликам сена и полезла на крышу сарая.
Хорошая, мягкая часть, заготовленная специально кроликам, была забита к дальнему краю. Галя протянула руку с вилами, чтобы подцепить охапку, как они звякнули обо что-то.
Галя полезла смотреть что там. Ведро, старое, с дыркой на дне, стояло в самом углу. В нём что-то лежало, придавленное кирпичом. Галя убрала кирпич, размотала тряпки и достала коробку из-под чая. В коробке были деньги. Много денег. Очень плотно сложенные одна к одной купюры крупного достоинства.
Галя даже проглотить слюну не смогла. Она почувствовала, как её бросило в жар. Быстро вернув всё на место, она схватила охапку сена и поспешила вниз.
Возвращаясь из стайки, Галя слышала, как Борис хлопнул калиткой. Вася стоял на крыльце, сунув руки в карманы.
— Что, нажаловалась? Значит, мало колочу, — Василий показал свой большой и сильный кулак жене. Он был выше и крупнее Гали.
Она остановилась и не двигалась с места.
— Иди в дом, не трону, — рассмеялся он и спрятал кулак в карман.
Ночью Галя не спала, она слышала, как сопит рядом муж, а сама боялась дышать. Не такого она ждала от замужества. До этого случая не было ничего подобного. И выпивал, бывало крепко муж, но руку не поднимал.
На следующий день Галя пришла к родителям. У отца опять ныла нога, точнее то, что от неё осталось. Вернулся он уже в начале 1946 года домой, даже сообщить, что жив, не мог. А теперь, с возрастом, отголоски всё чаще давали о себе знать.
Мать кружила около мужа и будто не замечала дочь.
— Надо к врачу в город съездить, — высказалась Галя.
— По самое "нехочу" отрежут в твоём городе, как я скакать буду по огороду? — возразил отец.
— В город надо денег много, Галя, ты же знаешь. А нам даже остановиться негде.
— Мам, ты о деньгах не думай, справки собирай, направление бери и поедем. Каждую весну и осень так мучается, может там осколок?
Васе Галя дала шанс перед тем, как решила сделать то, что задумала. Тем же вечером за ужином она прямо сказала мужу, что отцу нужно в город на обследование.
— Что у них денег на автобус нет? — поднял брови он. — А остальное всё бесплатно.
— Бесплатно, Вася, но жить где мать будет? Да и ехать, бельё, тапочки, халат.
— Пусть один едет, не маленький, что жену тащить с собой, а на вещи там никто не посмотрит, пустая трата денег.
Галя отвела взгляд.
В следующий раз, когда выдался момент, она вновь залезла на сарай и нашла то самое ведро. Галя посчитала, что половина денег её законно. Отсчитала, но взять побоялась. Вернула на место.
В конце марта Борис стал чаще наведываться к Василию и напоминать о том, что пора заказывать оградку да памятник матери и нужны деньги.
— Чего так рано?
— Как рано? — разводил руками старший брат. — Пока закажем, пока сделают, фотографию нужно подходящую.
Вася кивал, но деньгами не делился, так и уходил Борис ни с чем.
Галя в такие моменты так и порывалась крикнуть, что деньги есть, она даже знает где они. Сумма вполне подъёмная, в том ведре не на одну оградку лежало. Но сдерживалась.
В последний раз Галя не выдержала, и когда муж был на работе, достала все деньги из пачки и перепрятала в доме своих родителей. Часть денег, да ещё немного сверху, отнесла Борису.
— Наша доля, Боря. Тут и за похороны, поминки и на памятник.
— Вот уж не знал, что Васька раскошелится, надеялся, но не знал.
— А ты не говори ему, не поднимай тему, а то опять начнётся. Он как от сердца оторвал.
— Всё же хорошо ты на него, Галинка, влияешь, — кивал Борис.
— Я тут ни при чём, — пожимала плечами она.
Ещё через неделю отцу выдали направление на обследование, но мать заболела и вместо неё в город с отцом поехала Галина.
Когда она вернулась, Василий сидел за столом. Рядом стояли пустые и полные бутылки, гранёный стакан и нехитрая закуска. Вася пил третий день. В доме было не топлено, пахло гарью.
Галя поставила свою сумку у двери и прошла к столу.
— О, жена вернулась, — он потянулся рукой к бутылке, а Галя увидела его руки. Она вскрикнула.
— Руки, Вася!
— А, эт ерунда, обгорели немного. Сарайка у нас сгорела, полез тушить. Сено полыхнуло от соседского костра. А у меня там на машину лежало.
— На какую машину? Что лежало?
— Деньги! — закричал муж так громко, что Галя закрыла уши. — Мои деньги. Копил, машину хотел купить.
— Зачем нам машина?
— Нам? Не нам, а мне! — закричал он, пытаясь встать и ударить жену.
Галя подскочила первая, схватила сумку у двери и выскочила на улицу. Краем глаза она увидела обгоревший со стороны огорода сарай.
Галя бежала к родителям до самого дома. Отдышаться удалось только в комнате.
Василий пришёл следом и стал кричать. Галя вышла к нему, но встала на расстоянии двух метров.
— Домой иди! Шляться, я вижу, тебе нравится! — Василий поднял руку с кулаком над своей головой и хотел было размахнуться, но отец Гали перехватил его руку.
— Не смей! Я её пальцем не трогал.
— Жена она мне, имею право.
— Не имеешь! — вступилась мать, — домой иди, проспись, ишь, кулаками махать в чужом доме.
Отец принялся выталкивать Васю, но тот отмахнулся и ушёл сам.
Галя задергала плечами, и только потом разревелась.
— Давно это так? Почему молчала? — строго спросил отец.
— Досаждать не хотела, — ответила, глотая слёзы, дочь.
— Не хотела. Ждала, чтобы совсем забил? Ничего ужмёмся, брата из комнаты выселим. Живи пока, — спокойно высказался отец.
Он сел обратно за стол, а Галя ушла в комнату. Мать принялась собирать на стол молча. Галя сидела в комнате тихо, как делала обычно, чтобы слышать разговор родителей. Но они оба молчали.
— Доча, иди поешь, с дороги же, — позвала мать.
Галя вытерла слёзы и вышла к столу.
— Нахлебалась супружеской похлёбки, а выходит — голодная. Ешь, пока мы живы с отцом, в обиду не дадим, — добавила мать.
***
Развод Василий давать Гале не хотел, считал, что причины такой нет. Но Галина настояла. Развели. Позорить мужа не хотела, объявила о разных характерах, которым сойтись не получилось.
Маринка упросила, чтобы Галю взяли в магазине в помощницы. Новая продавец с обязанностями не справлялась. И Галя не отказалась, пошла работать, хотя имела в тайном месте приличную сумму на тот самый случай: "Ужмёмся".
автор Сысойкина Наталья
Тема: Ужмёмся... (Прочитано 675 раз)
Похожие темы (5)
