Голоса двойниковЯ родился в 1980 году и 11 лет прожил в СССР. Это было особенное время. Всё было как-то легко. Все друг друга знали, одни и те же люди в одних и тех же квартирах жили по много лет (а может, и сейчас живут, тащат за собой прошлое). Помню старое кладбище, где были похоронены многие знакомые мне бабушки и дедушки со двора, воспитателей в детском саду, преподавателей в школе... Жил я в Украине, в городе Донецке, и, хотя уже много лет живу в Москве, своим домом считаю именно Украину. Раз в год я приезжаю туда повидаться со старыми знакомыми и родственниками. Кажется, там ничего не изменилось — всё те же старые соседи, всё те же старые продавцы в оставшихся еще с советского времени магазинов. Всем уже лет за 50-60.
Что больше всего мне запомнилось с детства — это моя школа. Это была незабываемая пора. Я учился в очень неплохой школе с достаточно интересными людьми. Там была моя первая девушка, там же — первые друзья... Больше всего мне запомнились младшие классы. Это было весело; у нас ещё не было ни телефонов, ни приставок, ни всего прочего. Веселье современных детей никак не сравнится с нашим весельем. Эти прогулки днями напролет... Шикарное время было. Но там же у меня был один не самый приятный случай. Тогда я в первый и, надеюсь, последний раз в своей жизни столкнулся со сверхъестественным. И не могу забыть это до сих пор...
Учился я, наверное, в шестом или седьмом классе — мне было 12 лет. Как всегда, с пацанами гуляли допоздна (тогда всё было освещено и вполне безопасно, родители отпускали). Время было примерно половина одиннадцатого вечера. Мы сидели во дворе и травили байки про призраков. Я во все это слабо верил и особо не пугался, да и юношеский максимализм давал о себе знать, не боялся ничего. Ну и как-то между нами завязался спор. Недалеко от моего двора стояла одна школа. Она была в очень плохом состоянии, да и условия обучения тоже были ужасные. Цель была такой — нужно забраться в школу с парадного хода, пройти мимо сторожа, забежать на третий этаж школы (всего их было три), открыть окно и выглянуть из него. В школе при этом была кромешная темнота. Делалось всё это просто «на слабо», а так как я очень не любил чувствовать себя слабым или давать другим повод для сомнений в моей смелости, то я вызвался пойти туда.
Как только я согласился на это, то сразу почувствовал, как вырос мой авторитет среди парней (у нас была компания из семи человек). При этом я мог еще и подтрунивать над другими — мол, трус ты, слабак, боишься. И это вызвало у меня приятное чувство превосходства (при том, что в школе в первых классах я был жертвой сильной травли). И я на этой волне пошел в старую школу.
Cтоя на веранде возле двери, я посмотрел в окно. Сторож спал у себя за столом, притом очень крепко. Я осторожно открыл дверь и пробрался в вестибюль. В положении лежа я «по-пластунски» прополз мимо сторожа, зашел за стену и встал на ноги. Мои друзья уже ждали меня во дворе возле окна. Я должен был действовать. Сейчас я был на первом этаже возле кабинета директора. Было очень темно, а фонарика с собой не было. Я на ощупь пробрался к лестнице на второй этаж. Через три минуты я был уже там. Шел очень медленно, ибо одно неправильное движение — и я мог свалиться или споткнуться, ибо тьма была кромешная, хоть глаз выколи. Дошел так до второго этажа, еще спустя десять минут поднялся на третий.
Как только я ступил на третий этаж, снизу послышался крик одного из моих друзей: «Убегай скорее! Беги вниз!». Мне стало тревожно. Как только я начал спускаться, я услышал крик со двора, с противоположной стороны (несколько окон были открыты). Кричал тот самый друг, который только что меня звал назад: «Стой! Никуда не иди! Стой на месте и не двигайся!». Вот тут я уже не просто испугался, а, грубо говоря, обделался. Это было чертовски страшно. Внизу послышался еще один крик: «Да беги же быстрее! Я тут! Не слушай никого!». Я не знал, что мне делать, кому верить и куда мне бежать, спускаться или прыгнуть в окно. Я не знал, где мои настоящие друзья, просто стоял и плакал.
Опять раздался крик снизу: «Во дворе никто не стоит! Мы все стоим здесь!». Тут же послышался голос еще нескольких парней из нашей компании: «Мы все внизу! Не подходи к окну, не надо! Мы поднимаемся!». Вдруг раздался дикий рев, и вся компания хором крикнула: «Беги!». Я истерически заорал и просто побежал вперед, не глядя в окно. Я не спускался, не слушал обе стороны, а действовал наперекор обоим сторонам. Снизу кто-то поднимался. «Не подходи к окну! Не иди вперед!» — говорили оттуда. Одновременно с этим послышался крик из окна: «Прыгай!». Я уперся в тупик. Снизу поднимались, я кричал и плакал.
Вдруг я нащупал ручку двери — в конце коридора была дверь! Я открыл её и быстро захлопнул за собой. Оказался в какой-то подсобке. Тут были ступеньки на чердак и спуск в подвал. Я, недолго думая, полез на чердак, а через него вылез на крышу. И тут меня едва не хватил удар: на крыше сидела вся наша компания. Я заорал: «Не подходите ко мне!». Один из друзей подбежал ко мне и, ударив со всей дури в плечо, прошипел: «Заткнись! Ты совсем придурок? Мы залезли сюда по пожарной лестнице, как только услышали, что тебя кто-то зовет в школе». Я удивился: «Стоп, а кто же возле окна стоял?». «Да мы даже подойти туда не успели! Сначала пошли за школу, хотели обойти, а потом услышали наши же голоса и жутко испугались». У меня был шок, настоящий шок.
Голоса внизу затихли, но мы всё равно боялись смотреть вниз. Так и сидели до семи часов утра, пока на улице не начали ходить люди (некоторые даже заметили нас). Мы слезли с крыши и больше никогда не вспоминали эту историю вслух. А я запомнил ту ночь навсегда.
ГостьРазбирая шкаф в прихожей, я услышал, как кто-то сказал: «Открой дверь». Я подошёл к двери. В коридоре за дверью было тихо. Я уже собирался уйти, когда мои руки задвигались сами, ощупывая дверь.
— Впусти меня, — голос стал громче и увереннее.
Меня передёрнуло, словно я прикоснулся к чему-то неприятному. Я отскочил от двери и прижал руки к груди, они мелко тряслись. Сделав шаг назад, я почувствовал, как квартира заполняется мерзким запахом.
— Открой мне, скорее...
Я не сообразил, как шагнул вперёд, повернул ручку и толкнул дверь несколько раз. Замки закрыты, подумал я, и только после этой мысли понял, что пытаюсь сделать. Я представил, как открываю дверь и впускаю то, что за ней. Меня охватила дрожь. Я дёрнулся, пытаясь отойти от двери, но тело меня не слушалось.
— Почему ты мне не открываешь? — за дверью кто-то заплакал. Звучало это так, словно кто-то, привыкший рычать, пытался хныкать.
— Не бойся, открой. Я твой друг...
Тело совершенно не слушалось меня. Я снял цепочку и открыл верхний замок. То, что стояло за дверью, торопилось, и это передалось мне. Руки начали беспорядочно дёргать замки и ручку, пытаясь открыть дверь, но она не поддавалась. Я попытался позвать на помощь, но крик оборвался, превратившись в хрип.
— Впусти меня. Ты ведь не хочешь остаться один...
В этот момент мне стало плохо от мысли, насколько я одинок и никому не нужен. Мне захотелось плакать от горя, но где-то в глубине билась надежда, что всё можно исправить. Мне только нужно открыть дверь...
— Почему ты медлишь?..
Я заметался в панике. Мне нужно впустить своего друга. Нужно сделать это сейчас, или он уйдёт.
— Не надо, не уходи, я сейчас...
Я осмотрел дверь. Ну конечно, как я мог забыть — последний замок открывался только ключом, а ключ лежал в моей комнате.
— Я сейчас, — повторил я и побежал в комнату.
Желание открыть дверь окутало меня. Всё было, как в тумане. До комнаты я дошёл на ощупь, нашёл ключ. Потом последовала вспышка боли — я ударился пальцами ног о дверь туалета. В руках у меня был ключ, я шёл к входной двери. Я упал, меня начало трясти от страха. Ещё несколько шагов — и дверь была бы открыта.
— Скорее...
Дрожь прошла, и я начал подниматься. Тело опять переставало меня слушаться. Из последних сил я швырнул ключи в унитаз и спустил воду.
Меня накрыла волна отчаянья. Я не смогу впустить гостя. Останусь один, никому не нужный, никчёмный. С этой мыслью я рухнул на пол и заплакал. Я плакал, бил кулаками о дверь и катался по полу несколько часов, а потом вдруг всё прошло. Я сел на пол и засмеялся. Меня переполняла радость, стоило мне только подумать, что я остался живой.
Не знаю, что тогда приходило и стояло за моей дверью, но время от времени оно возвращается. Эти дни я чувствую заранее. В квартире у меня стоит сейф с часовым механизмом. Я запираюсь дома, кладу все ключи в сейф и жду. Когда раздается голос и меня «накрывает», я ползаю по полу и плачу от мысли о том, что я не могу открыть дверь. К утру меня отпускает. Я искал помощь, ходил по колдунам, в церковь, переезжал, но всё напрасно. Раз в месяц он всё равно приходит...
И снова о доброй колдуньеАвтор: Синдерелла
Алевтина была сельской девушкой, что называется «кровь с молоком». В меру полненькая, румяная, хозяйственная. Она вышла замуж за моего троюродного брата, с которым мы были ближе, чем многие родные. Вся родня ждала немедленного пополнения, но шли годы, а наследника что-то не было.
Первой заволновалась свекровь, схватив за руку невестку, потащила ее к знакомому врачу, немолодой и очень опытной даме. Приговор: детей не будет, надеяться и ждать не надо. Всему виной какая-то детская простуда, на которую родители Али внимания не обратили, а процесс шел себе.
Поездки по светилам в крупных городах только подтвердили диагноз. Лечение результатов не дало, как «светила» и предсказывали. Алевтина горько плакала, муж был разочарован. Они оба были трудяги, достаток сам шел к ним в руки. Но смысл? Куда стремиться, для кого жить, кому помогать и на ноги поднимать? После многих тяжелых разговоров о судьбе собственной семьи решили всё же остаться вместе.
Прошло 15 лет. Алевтина с мужем смирились. И вот однажды на новой работе Алевтина болтала с напарницами о необычном, у кого оно в жизни случалось. А одна недавняя декретница рассказала, как заполучила своего ребенка. Работали они над этим вопросом с мужем, а всё что-то никак. И кто-то ей посоветовал сходить в «Поповские дома», к колдуньям матери и дочери. Только предупреждали, что дочь сильнее по способностям, но завистливый она человек, если не понравишься - хуже может получиться. Идти с мужем надо. Результат якобы не замедлил явиться через 9 месяцев.
Алевтина восприняла этот рассказ больше как шутку. Через какие только процедуры ей не пришлось пройти в свое время! А тут прям бабка, ну надо же, да у девочки просто совпадение получилось! Другое дело — они с мужем! А муж возьми да и скажи: "А давай проверим! В лоб ведь они нам не дадут?"
С таким веселым настроем («А вот мы-то вам твердые орешки — посмотрим-посмотрим на вас») пошли в тот район. «Поповским домами» называлась группа старых, когда-то до революции просторных и красивых домов, где жили служители местной церкви. Но дома приходили в негодность, чинить их — дело неблагодарное: дорого, и стройматериалы — дефицит. Оттого в том районе мало кто жил и постройки тихонько превращались в руины.
Вот в таком антураже Алевтина с мужем и застали маму с дочкой. Дочка была лет 25-ти с огромным рубцом во всю щеку — то ли ожог, то ли порез. Встретила их именно она. Аля помнила наставление: ни в коем случае не обидеть дочь, но и не идти к ней в клиенты. Разложила испеченные пироги, спросила про здоровье матушки. А та и сама из-за печки вышла. Тетка как тетка, на улице встретишь — не оглянешься. Ну тут уж прямо повод непосредственно к ней и обратиться, что и было сделано.
Дочка выскочила из дома, а муж был посажен в другую комнату за той самой печкой. Тетка положила Алю на лавку у окна, стала ощупывать живот. Лицо было — как будто прислушивается к чему-то. Потом стала нажимать на какие-то точки, водить ладони кругами. Долго так было, минут 40. Алю начало в сон клонить. "А ты спи, детонька, спи!" Но спать не спалось, просто дремота накатила. Потом примерно та же процедура была проведена с мужем, а Аля сидела за печкой, мечтая об окончании «спектакля».
Потом было наказано прийти еще раз, строго через определенное время. Было сделано. Отпуская супругов, тетка ухмыльнулась и сказала: "Ну что, ждите аиста! Коли дочка будет — платье мне принесешь. Шелковое. А коли сыночек — мужик твой пусть курятник мне починит. Коли не развалится за это время".
Супруги восприняли поход в «Поповские дома» как приключение, причем не особо интересное. Так, для галочки: у врачей были, результатов ноль, вот теперь «бабку» попробовали. Как вдруг...
Вскоре что-то забеспокоило Алевтину. Пошла она по знакомой дорожке к той самой многоопытной докторше. Та вздохнула: "Миома у тебя, детка. Большая уже. И растет-то как быстро. Оперировать надо. Удалять".
Ну что ж... А тем временем на даче работу никто не отменял. Поехали Аля с мужем на мотоцикле, тряхнуло ее как следует пару раз — ух, миома внутри прыгает, крутится. По приезде оттуда звонит Аля подруге с таким же диагнозом:
- У тебя тоже миома прыгает?
- Ты это чего? Она — опухоль. Она не может прыгать!
В то время УЗИ в нашем городке еще не было, диковинка сия была только в областном центре. Туда и отправилась наша Аля на операцию, а перед этим — на УЗИ. Медсестра на обследовании смотрела на монитор ошарашенно:
- Женщина... а Вас с каким диагнозом к нам прислали?
- Миома.
- Да какая ж миома... Девочка у вас! - и повернула монитор к Алевтине.
Когда сказали мужу, он почувствовал, как его волосы встали дыбом и шляпу подняли. Опытная дама-врач (как потом нам донесли сплетники) жутко сконфузилась и всё бурчала: "Да как я, дура, могла так перепутать?"
Торжественно шла Алевтина с подарками к той «тетке». Шелковый роскошный турецкий халат и много так понравившихся той пирогов собственного приготовления. Плакала, благодарила, просила прощения за неверие и спрашивала, можно ли в церкви свечку ставить за ее здоровье.
ТимофейАвтор: просто Вася
Дед с бабушкой моего мужа всю жизнь прожили в своём деревянном доме на краю села. Всего в 100 метрах от деревенского кладбища. Но такое соседство никого не напрягало и никому не мешало, в доме всегда было тихо. Шло время, внуки становились старше, а дедушка и бабушка старели. Вскоре у дедушки Тимофея обнаружили рак крови, сделали операцию - ампутировали ногу. Ногу ему ампутировали почти до таза, только не сразу, а постепенно. Вначале отрезали ступню, но заражение пошло выше, и он лишился ещё части. Положительных результатов операция не дала, и тогда врачи решили отрезать ещё немного. Вот так, раз за разом, но не за короткое время, а с приличным промежутком дед лишился ноги. Именно это, в конечном итоге, и привело к безвременной смерти Тимофея.
Бабушка была вне себя от горя, плакала ночью и днём. Но с какого-то дня вдруг успокоилась. Теперь по утрам выглядела она лучше и веселее, стала, как прежде, доброй и улыбчивой бабой Люсей, какую все знали до смерти деда. Только продолжалось это, к сожалению, недолго.
Как-то под вечер пришла она к внучке Татьяне, жившей со своим мужем и детьми по соседству и с очень взволнованным видом слёзно упросила ту прийти к ней на ночь, переночевать вместе. Мол, страшно одной. А отчего страшно – так и не объяснила толком. На следующую ночь тоже просила Татьяну остаться, но у той своя семья и свои проблемы, поэтому ночевать в своём, опустевшем после смерти деда, доме бабе Люсе пришлось в одиночестве…
Ранним утром следующего дня, когда солнце только-только появилось из-за горизонта, местный батюшка наткнулся на нашу бабулю, стоявшую у ворот церкви. Испуганное бледное лицо, заплаканные глаза, волосы выбивающиеся из под платка красноречивей всяких слов говорили о том, что с пожилой женщиной произошло что-то ужасное. Батюшка поздоровавшись, без вступления, начал расспрашивать бабу Люсю о цели такого раннего визита.
Далее от лица бабули:
«Когда деда Тимофея не стало, моя жизнь, казалось, потеряла всякий смысл. Работа валилась из рук, глаза ни на что не смотрели, и самой хотелось умереть…
Но однажды Тимофей вернулся.Настоящий! К тому же на обеих ногах!..Зашёл в калитку под вечер, как ни в чём не бывало. Поздоровался с улыбкой. Я сначала чуть чувств не лишилась. Но он подхватил под руки и заговорил так по-доброму, ласково, что я сразу успокоилась. Поинтересовался, как прошел день, спрашивал, что произошло, пока его не было. Потом помог немного по хозяйству, а как стемнело, мы пошли спать…
Утром он ушёл.
Но вечером снова открыл калитку. И после приходил каждый вечер, такой добрый и заботливый, помогал мне перед сном на огороде и по дому. Каждое утро дедушка уходил, а к вечеру возвращался. Сначала всё было хорошо, но потом Тимофей вдруг стал раздражительным, и раздражение с каждым днем росло. Я стала бояться его, позвала внучку Татьяну к себе, чтобы она ночевала со мной. Пока Таня была у меня, дед не появлялся. Я решила, что всё прошло. К тому же у внучки семья и свои заботы, мне пришлось отпустить ее домой.
Но чуть стемнело, Тимофей опять пришел. В этот раз много мы не разговаривали. Он помог закончить с делами, и мы легли спать. А ночью, ближе к утру, он вдруг начал меня душить. И наверняка бы с этим справился, если бы не прокричали первые петухи. Дед сразу отстал. Но сегодня вечером он вернётся и тогда уж точно доделает начатое!..»
Баба Люся заплакала, а священник успокоил ее. Дал освящённый мак и наказал засунуть его в избе под подоконник. Туда же, под подоконник, надо было напихать еловых веток. Остаток мака затем следовало рассыпать по всему периметру вокруг дома. После бабушка должна была зажечь церковную свечу и перекрестить всё окна и двери в доме, при этом не забывать читать молитву.
Все было сделано, как сказал батюшка. Баба Люся с усердием выполнила все его наставления и с тревогой стала дожидаться вечера. Долго ждать не пришлось. Как только стемнело, бабушка увидела деда, шагающего с кладбища в сторону дома. Когда дед Тимофей, обойдя дом кругом, так и не смог зайти внутрь, он просто почернел от злости. Стал кричать, чтобы открыли дверь, иначе будет хуже. Бабушка его не слушала, она молилась. Шаги, крики и проклятья были слышны всю ночь, но затихли с рассветом. Дед или нечто, принявшее его облик, больше не приходил…
Несколько лет спустя не стало и бабушки Люси.
Теперь в том старом деревянном доме живут родители мужа. Его мама очень довольна, что через полвека вернулась в отчий дом. Ничего напоминающего о прошлых страшных событиях, про которые рассказывала покойная баба Люся, сейчас там не происходит
«Пусть поможет...»Эту историю мне рассказала одна моя знакомая. Она живет в деревне. Там же, на местном кладбище, у нее захоронены и отец, и муж, и еще много родни. А этой весной она решила табличку поменять на могиле у отца — старая совсем в негодность пришла. Одна на кладбище она пойти не захотела, решила взять с собой свою престарелую маму. Той уж больше 90 лет, но кладбище недалеко совсем, и они решили прогуляться.
Приковыляли на место. Народу не было, хоть и весна — видимо, все местные в огородах копошились. Стали табличку прибивать. Мучились и так, и этак, а не получается. Что поделать? И вот тут-то мать моей знакомой и выдала:
— Катя, мы ничего не сделаем так. Попроси мужика вон того, пусть нам поможет.
Катя посмотрела по сторонам — вокруг никого, ни одной живой души...
— Какого мужика, мам? Где ты видишь-то его?
— Ну как какого, доча — вон того, через могилу на скамеечке сидит и на нас смотрит... Эй, мужчина! Помогите, пожалуйста, моей дочке табличку приладить, никак ей что-то...
Моя знакомая малость оторопела. Огляделась ещё раз очень внимательно, но никаких мужчин не обнаружила.
— Мама, тут нет никого. У кого ты спрашиваешь-то?
— Да вон, у этого! — старушка показала рукой на скамейку, что стояла через могилу. — Хоть бы ответил, хам какой. Сидит... Руки на коленки положил и не отвечает. Вона, смотри, встал, пошел... Хоть бы поздоровался — какая молодежь нынче пошла, совсем старость не уважают...
Моя знакомая была в ужасе. Спорить с матерью было бесполезно. Она бросила табличку, схватила мать под руку и быстро ушла оттуда.
Чтобы табличку эту прибить, Катя потом соседа наняла за бутылку. Больше одна на кладбище она не ходит, только в сопровождении компании. Её мать, конечно, пожилая женщина, и ей могло просто привидеться. Но кто знает...
Источник:
интернет
Голоса двойников (Прочитано 1499 раз)
Похожие темы (5)
