С добром или бедой?
Тетя Надя в молодости была необыкновенно хороша собой. Она представляла великолепный типаж женщины южнорусской внешности. Чернобровая, смуглая, румяная, статная. Вылитая Элина Быстрицкая, сыгравшая шолоховскую Аксинью в фильме Герасимова. Дети ее, сын Андрей и дочка Елена тоже были очень красивыми.
Тонкие черты лица, бархатные глаза, опушенные черными загнутыми ресницами, и материнский румянец на смуглых щеках привлекали к себе внимание окружающих. Наде завидовали, Надей восхищались. Все в этой семье было хорошо. Дом был полон гостей, стол ломился от вкусностей. Квартира, обставленная со вкусом, блестела чистотой. Здесь всегда хорошо пахло. И сама хозяйка, в милом домашнем платье, с высокой прической, всем своим видом призывала соседок: не будь размазней и неряхой, следи за собой, за домом и за детьми, люби мужа – и будет тебе счастье!
При этом, Надежда работала в строительном управлении секретарем. Не последний человек в учреждении, между прочим. И успевала ведь совмещать семью и работу. Как ей все удавалось?
Тетя Надя очень волновалась за будущее детей и вложила в их образование все свои силы. Оба, и сын и дочь окончили институты, получили хорошие профессии.
В садах строилась премиленькая дачка, подрастали молодые деревца, росли в парнике помидоры, и Надя, все такая же опрятная и симпатичная, поливала цветы из яркой желтой лейки. В сына ее были влюблены все девушки района, а дочка встречалась с приличным молодым человеком, подававшим большие надежды. Муж Игорь хорошо зарабатывал и заботился о жене. В общем, идеальная, прям глянцевая картинка семейной жизни…
К пятидесяти годам тетя Надя оставалась все такой же замечательной красавицей. Андрей женился на хорошей девушке, а Елена вышла замуж и родила сыночка Женьку. Игорь возился с внуком и очень подружился с зятем Олегом. Никаких облаков на семейном небосклоне, несмотря на то, что на дворе стоял 93 год. Страна тонула в этих проклятых девяностых: ни будущего, ни прошлого, ни настоящего.
По всем углам расплодились всевозможные маги и колдуны. Они всегда плодятся, как только в России начинаются нехорошие времена. Как вороны, собираются в стаи около умирающего сильного и гордого животного. Гадят и ждут, когда можно будет выклевать глаза ослабевшему от боли гиганту.
Наивных людей у нас – тьма тьмущая. Вроде бы советскую школу окончили, так ведь нет – верят. То банки заряжают, то к целителям бегают, бешеные деньги отдают. И в церкви помолятся, и к бабке сходят. В доме в одном углу иконы, в другом – денежные жабы. Хотею пузо погладят, и тут же крестятся – лишь бы помогло.
Тетя Надя на весь этот цирк глядела и ужасалась: что с народом делается? Она считала себя рациональным, практичным и образованным человеком. В «сказки народов» не верила. Смеялась. Ругалась с коллегами даже. Одна из них, бухгалтерша Светлана Николаевна, повадилась посещать некую «бабу Ольгу», живущую на Гузеевской улице, там, где располагался частный сектор. У Светланы Николаевны что-то неладилось в личной жизни: муж погуливал, дети не могли ни к одному берегу прибиться… В общем, был повод, как считала женщина.
— Ты лучше разберись сама, отчего с Митей у тебя проблемы. Стань близким человеком для детей, чтобы они тебе доверились, Света! – укоряла Надежда бухгалтера, — зачем ты последнее этой шарлатанке несешь?
Светлана Николаевна вспыхнула. Вспылила, конечно:
— А пойдем со мной, эксперт! Пойдем! Посмотришь сама, какой же Оля шарлатан!
Надежда и сама разозлилась. Ну невозможно на эту тупость смотреть уже! И это бухгалтер, между прочим, человек, которому доверена финансовая отчетность предприятия! Не смешно!
— А пойдем! – запальчиво крикнула она, сама себе удивившись. Раньше Надежда не позволяла себе повышать голос. Ни на кого и никогда! А тут сорвалась…
Вечером купили по пачке чайной заварки, конфеты (так положено было являться к гадалке) и постучали в калитку. Покосившийся, и, правда, какой-то ведьминский домик, утопал в зелени разросшейся бузины. Открылось окошко, из него выглянула не старая еще женщина.
— С добром или бедой? – спросила она.
— С бедой, — привычно ответила Светлана Николаевна.
— Проходи, — сказала колдунья и кивнула на Надежду, а эта пусть за калиткой остается.
Надежда усмехнулась:
— Ну, вы точно ясновидящая! Боитесь, что я на ваши байки не поведусь!
Женщина улыбнулась зловеще и вкрадчиво спросила:
— Так с добром или с бедой?
— С бедой, — озорно ответила Надежда.
— Пошла тогда прочь. Нет у тебя никакой беды!
Надя засмеялась:
— Ну ладно, ладно! С добром!
— Проходи, — каркнула колдунья.
И вот Надежда поднялась по кривоватой лесенке, прошла через темные сенцы и оказалась в светлой, чистой горнице, совсем не похожей на жилище Бабы Яги. На масляно поблескивающем полу – яркие домотканные половички, печка белеет в углу избы, занавески ситцевые на окнах, выскобленный добела пол – порядок и уют. Да и хозяйка – миловидная, не старая совсем, даже моложе Надежды, женщина.
— Вот она, — указала колдунья на Светлану Николаевну, — страдает от черного сглаза. С бедой ко мне пришла. Беду здесь свою и оставит. А взамен я ей твое добро отдам, ты же мне сама его мне принесла, дура!
У Надежды по спине побежали мурашки. Веришь, не веришь, а жутко.
— Пора бы заявление написать на эту вашу богадельню! – смело сказала она в лицо Ольге-колдунье, — шарлатанка!
— Ну-ну, посмотрим, — блеснула глазами Ольга, — что ты запоешь потом!
— Вы мне угрожаете? – спросила Надежда.
— Отнюдь. Ты сама себе навредила. Добровольно! Ступай себе.
— И пойду, не бойся, — Надежда начала выходить из себя, — молитесь, чтобы я умерла по пути. Иначе устрою вам такую веселую жизнь, что никакие черти не помогут, — Надя открыла дверь, — и ангелы тоже!
— А я и не боюсь, — спокойно ответила Ольга, — ты всех нас переживешь.
Светлана Николаевна, присутствующая при этом разговоре, сидела ни жива, ни мертва.
А Надя быстро шла домой и чертыхалась про себя. Нахалка, обманщица, мерзавка! Мало того, что дураков с ума сводит, так ведь еще и нормальным людям житья не дает! Надежда задумалась над поведением Светланы. Если бухгалтер зашел так далеко, то стоит поговорить с начальством: дело нешуточное…
***
А дома спал в доску пьяный супруг. Не пьющий муж напился среди недели. В муку! Совпадение? Как знать. Надя не стала будить Игоря, решив поговорить с ним утром. Но и утром разговора не получилось: муж, виновато буркнув что-то, убежал на работу. День прошел спокойно. Но вечером от него снова пахло алкоголем и… женскими духами.
Понеслось…
Ни с того, ни с сего развелся с женой сын. На пустом месте у дочери участились скандалы с супругом. Семьи детей рушились на глазах. После развода Андрей пристрастился к водке, бросил работу, начал жить у матери и трепать ей нервы. Елена зачудила… Все чаще и чаще начала «подкидывать» родителям Женьку, а сама пропадала где-то целыми днями.
У Игоря обнаружилась любовница, страшная и грубая баба. Она даже не скрывала отношений с чужим мужем. Игорь ушел к ней. Все вокруг ахнули. Но больше всех испугалась Светлана Николаевна: уж она-то знала, откуда тянется ниточка… Но говорить об этом боялась до ужаса. Было, чего бояться: у Светланы жизнь чудесным образом наладилась, и бухгалтер боялась верить в свое счастье, а уж тем более кому-то об этом говорить. Будто, и правда, Надежда подарила ей все свое добро!
Да и внешне Светлана Николаевна очень похорошела. Помолодела даже. И чем больше хорошела, тем больше дурнела Надежда. И где же теперь «Аксинья»? Старуха Изергиль какая-то…
Надю отправили на пенсию. Она устроила грандиозный праздник, настоящий пир с угощениями и музыкой. Нарядилась в красивое платье, пригласила кучу народа. И этот праздник был замечательный: все пели и танцевали. То, что рядом с Надеждой нет Игоря, то, что на кухне сидит пьяный Андрей и пьет от гостей отдельно, то, что Елена, блестя глазами, флиртует с посторонними мужчинами прямо при супруге – все старались не замечать. Мало ли… А то, что у хозяйки усталые, обведенные черными кругами глаза…
«Устала, наверное» — думали гости.
А на бедную женщину все сыпались и сыпались беды, как из рога изобилия. Она поняла – дело-то нечисто. Да не бывает так! Что это такое! Не выдержав, она прибежала однажды на проклятую Гузеевскую улицу. Без стука ворвалась в избу колдуньи.
— Что ты натворила? Ты мне жизнь сломала! – закричала Надя.
Ольга лежала на кровати, вся высохшая, старая, желтая. Она с трудом скосила мертвые уже глаза на Надежду.
— Я тебя предупреждала. Я тебе говорила. Не играй с нечистой силой никогда. Ты добровольно пришла, я тебя не звала. Ты своими руками отдала счастье своей семьи.
Надежда разрыдалась.
— Что же мне теперь делать?
— Успеешь, если, так избавишься от своего проклятья. Видишь, помираю я. Говорила ведь тебе – всех нас переживешь. Только что это за жизнь у тебя… — колдунья хрипло захохотала, — приводи ко мне женщину. Сама с бедой иди, а ей скажи…
Надежда с ужасом поняла, что нужно ей сказать несчастной незнакомке, которую она должна будет привести. Такого и врагу не пожелаешь.
— Сдохни, божье создание
, — крикнула она Ольге, и убежала из страшного дома навсегда.
***
От чужих людей она узнала, что Ольга-колдунья вскоре скончалась. А Надиным бедам не было ни конца, ни края. Спивался Андрей, таскалась по мужикам Елена, бросив Женю на плечи матери. А Игорь… Игорь вовсе потерял человеческий облик. Пил, пил, пил, пока любовница его не выгнала из дома.
Первым умер Игорь. Потом и Андрей. А Ленка, нарожав неизвестно, от кого, еще пару сыновей, вдруг бросила свои похождения и осела дома. Просто взяла, и легла на кровать, сказав Надежде, что больна. Многие возмущались, не верили Елене:
— Бессовестная! Не работает, детей на бабку бросила! Лежит, полеживает! Ни в больницу, никуда, нахалка!
То ли от безделья, то ли, действительно болела, но Елена таяла на глазах. Ребятишки росли, бабушка рвала жилы, чтобы их прокормить, а Елена высыхала, как трава на солнце. Дошло до того, что она с трудом добредала до скамейки возле подъезда и сидела там, покачиваясь, воздухом дышала. Ничего, кроме ненависти, люди к ней не испытывали. Только шипели:
— Поганка! Помирает она! Да сдохла бы уже наконец, матери хоть руки бы развязала…
Она «помирала» лет восемнадцать. А может быть, специально держалась на этом свете, чтобы детей не раскидало по детским домам. Как это все пережила тетя Надя, одному Богу известно. Трое детей – не шутки. Родственники, плюясь, помогали несчастной женщине по мере сил. Кое-как дотянули парней до совершеннолетия всем миром. Дотянули и…
Елена умерла.
Похоронили.
Тетя Наде успокоиться бы, оплакав дочку, да где там! Дадут ей покой, как же! Парни – удивительно красивые: синеглазые, чернобровые, кровь с молоком, белозубые, оказались никудышными. Все, как один! Один болтается, непонятно где. Второй связался с уголовниками. А третий, вместо того, чтобы честно работать и помогать бабушке, «подженился» на женщине, вдвое старше его. В квартире у тети Нади эта парочка проживает, разумеется. Пьют, орут, деруться. Веселуха, одним словом.
А она живет и живет. Уже столько народу умерло, и счастливая Светлана Николаевна померла. В мучениях померла, кстати. В ужасных муках (вот оно, добро, какой ценой дается). И колдовки поганой нет, никого нет. А тетя Надя и рада бы этот свет покинуть, да Бог ее к себе не прибирает.
Она теперь в храм каждый день ходит. Работает при храме в церковной лавке, молится каждый день. Очень боится, что и мальчишек своих непутевых тоже переживет. Маленькая такая, сухонькая, вся больная, стоит за прилавком, продает иконки. Несчастных, с горем пришедших людей, искренне жалеет. За счастливых радуется. Молится, молится, молится. Не озлобилась до сих пор и не сломалась.
Я люблю с ней поговорить. У нее глаза – прямо лечат. Посмотришь в эти ясные очи, прямо все беды с плеч. Я искренне верю, что тетя Надя когда-нибудь вздохнет спокойно. Заслужила ведь она покой! Не привела ведь к колдунье ни одного человека, чтобы от своих несчастий избавиться! Ну, должен же ее Бог услышать?
Или это испытание ей такое? Кто знает…
Автор: Анна Лебедева
С добром или бедой? (Прочитано 971 раз)
Похожие темы (5)
