Ленинград. 1946 год… Ещё свежи воспоминания о блокаде, бомбежках и гибели близких. До сих пор нет вдоволь хлеба, тепла и простого мыла. И в это самое время на киностудии «Ленфильм», среди разрухи и холода, рождается великолепная сказка!
Идея снять фильм про Золушку принадлежала известному ленинградскому театральному режиссеру Николаю Павловичу Акимову. Он уговорил Евгения Шварца написать сценарий, уговорил свою бывшую жену Надежду Кошеверову поставить фильм. Акимов продумал все — вплоть до костюмов, декораций. И… актерского ансамбля.
Надежда Кошеверова рассказывала:
«В сорок четвёртом году, возвращаясь из эвакуации, я встретила в Москве Жеймо. Она сидела в уголке — такая маленькая, растерянная… Я взглянула на неё и неожиданно предложила: „Яничка, вы должны сыграть Золушку…“
Она немного повеселела, и мы тут же отправились к Помещикову, который заведовал тогда Сценарным отделом в Комитете кинематографии. Возражений у него не было, он только спросил: «А кто напишет сценарий?» И я, не задумываясь, выпалила: «Шварц». Разумеется, никакой предварительной договоренности с Евгением Львовичем у меня не было, но, узнав о замысле, он тоже им загорелся. Сценарий писался специально для Жеймо».
Евгений Шварц сочинил сценарий в сжатые сроки. 15 мая 1946 года Кошеверова уже получила первый вариант «Золушки».
На момент съёмок Жеймо было 38 лет, мать двоих детей, она была старше обеих "сестер", но ее Золушка смотрит с экрана широко открытыми, доверчивыми глазами ребенка, искренне готового к чуду. И как характеристика именно такой Золушки звучат в фильме слова короля — Эраста Гарина, представляющего ее своим гостям на балу: «Господа! Позвольте мне представить вам девушку, которая еще ни разу не была здесь, сверхъестественно искреннюю и сказочно милую…»
После встречи Золушки с принцем, которого удивительно мягко играет Алексей Консовский, объявляются «королевские фанты», и прекрасной незнакомке выпадает честь спеть и станцевать на королевском балу. Напевая «Встаньте, дети, встаньте в круг», Золушка вовлекает в танец и короля, и принца, и старенького придворного, и всех кавалеров и дам. Эти взрослые дети танцуют и поют «Ты — мой друг, и я — твой друг».
Партию Золушки исполнила Любовь Михайловна Чернина. До Великой Отечественной войны она пела с джаз-оркестром Николая Минха, с 1944 года работала в Ленинградской государственной эстраде. Песню Принца поёт Юрий Александрович Хочинский — отец известного актера Александра Хочинского.
Все павильонные съемки проходили на «Ленфильме». Во время войны декорации киностудии были практически полностью разбомблены или сожжены.
«В павильонах не топили, и поверх платьев для королевского бала каждый обматывался платками и шалями. Но как только раздавалась команда «Мотор!», «гости бала» сбрасывали платки и валенки и вальяжно обмахивались веерами, как будто им жарко», – так Янина Жеймо описывала съемки в своем письме сестре.
Для массовки в феерической сцене королевского бала приготовили шикарные туалеты – три тысячи костюмов берлинского театра конфисковала Советская армия в 45-м. Тяжелая парча и нежный панбархат целый год до начала съемок пропылились на складе. Под Ригой, где проходили натурные уличные съемки, из одного разрушенного тевтонского замка привезли настоящее рыцарское оружие.
«Хрустальные» туфельки для Золушки были изготовлены из оргстекла на заказ специально для Янины Жеймо, у которой был 31-й размер ноги. В них нельзя было ни танцевать, ни даже ходить. Пара прозрачных туфель использовалась только как реквизит, и только пару раз Жеймо вошла в них в кадр.
Янина Жеймо вспоминала, как снималась знаменитая сцена, где Золушка надевает туфельку своей сестре: «В сценарии Евгения Шварца „Золушка“ героиня просто надевала туфельку по приказанию мачехи. Моя Золушка, как я ее представляла, не могла просто из чувства страха или покорности мачехе исполнить приказание. Я долго просила Шварца дописать фразу, объясняющую согласие Золушки надеть туфельку. Но он считал, что для Золушки, которую любят дети всего мира, ничего не нужно объяснять… И тогда я пошла на хитрость. На съемке эпизода с туфелькой Раневская-мачеха начинает льстиво уговаривать Золушку надеть туфельку. Я, Золушка, молчу. Раневская опять обращается ко мне. Я опять молчу. Фаина Георгиевна теряется от моего молчания и неожиданно для всех – и для самой себя тоже – заканчивает фразу: "А то я выброшу твоего отца из дома“…» То есть говорит то, что мне и нужно было. Моя Золушка соглашается, боясь за отца.
Присутствующий в павильоне Шварц принял бессознательную «подсказку» Раневской: «Только вы забыли, Фаина Георгиевна, конец фразы: „…и сгною его под забором“». Так родилась в фильме реплика Раневской, отсутствовавшая в первоначальном сценарии…»
--------
Игорь Клименков, сыгравший мальчика-пажа вспоминал об этом времени:
«Янина Болеславовна вела себя как обычная девчонка: в перерыве между съемками мы залезали с ней в карету-тыкву и болтали. Я лузгал семечки, Золушка курила «Беломор». С ней было легко и просто, я был очарован, по-детски влюблен…».
«Это были сказочные времена. Я буквально купался в огромном человеческом пространстве. Таких замечательных людей я больше никогда не встречал. Каждый из них был индивидуальностью. Все это были актеры с большой буквы. Я был маленький, очень застенчивый. Меня любили все. Раневская всегда приходила с очень решительным видом.
Уже издалека было слышно, что пришла Раневская. Все как-то сразу подбирались, были, что называется, наготове, потому что прекрасно знали — разнос от Раневской может быть в любой момент. «Так, — говорила она мне, — ты, конечно, голодный, иди сюда». Она сажала меня на колени к себе и кормила бутербродами, я поедал их с удовольствием. «Не кормят же ребенка», — ворчала Раневская. И в процессе моего кормления должны были участвовать все.
--------
Фаине Раневской эти съемки, кстати, давались особенно тяжело. Ей пришлось похудеть на несколько килограмм и каждый день накладывать очень сложный грим: подтягивать нос с помощью клейкой ленты и лака, чтобы сделать его вытянутым и курносым, на скулы делались накладки, а под щеками лежали комки ваты. Все это ужасающе мешало играть, но когда Раневскую просили не мучать себя, она раздраженно отвечала: «Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли».
Фаина Раневская: "Там была ещё такая сцена. Я готовлюсь к балу, примеряю разные перья — это я сама придумала: мне показалось очень характерным для Мачехи жаловаться на судьбу и тут же смотреть в зеркало, прикладывая к голове различные перья и любоваться собой. Но для действия мне не хватало текста. Евгений Львович посмотрел, что я насочиняла, хохотнул и поцеловал руку: «С Богом!».
Теперь эпизод стал таким.
Мачеха, всхлипывая, садится к зеркалу, а Золушка подает ей диковинные перья".
--------
В апреле 1947 года съёмки были закончены, а уже 16 мая
«Золушка» вышла на экраны страны.
«Золушка» имела успех во многих странах Европы и Азии.
Для русского зрителя Золушка – это, прежде всего, крохотная Янина Жеймо с широко распахнутыми глазами, которая, однажды поразив с экрана детскую душу, поселяется в ней уже навсегда.
"Никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, и сердце — справедливым".
(с) Евгений Шварц. "Золушка".
Кто же забудет мачеху – с ее сакраментальным: «Жалко, королевство маловато, разгуляться мне негде!» или чудаковатого короля , который, чуть что, стягивает корону и грозится уйти в монастырь, или искреннего мальчика-пажа: «Я не волшебник, я только учусь, но позвольте вам сказать, что дружба помогает нам делать настоящие чудеса!»
Источники:
ссылка…
ссылка…
ссылка…
На фото - Съёмочная группа фильма "Золушка", 1947 год.. Черняк(директор картин киностудии ,,Ленфильм"), Ф.Г. Раневская, режиссер М. Г. Шапиро, Я.Б. Жеймо, журналистка(фамилия неизвестна) И. А. Глотов(директор киностудии ,,Ленфильм"), режиссер Н.Н.Кошеверова, режиссер Г. М. Козинцев.
«Памятные россыпи и тайны прошлого»
/У камина/
Ленинград. 1946 год… Ещё свежи воспоминания о блокаде, бомбежках и гибели близки (Прочитано 623 раз)
Похожие темы (5)
