Поэт, игрок и бизнесмен. Как Николай Некрасов сколотил состояние благодаря своим талантам.
Шестнадцатилетний Николаша в тот день думал, что это его последний день в этом бренном мире. Стояла промозглая и сырая северная осень, ветер дул, как это всегда бывает в Петербурге, со всех четырёх сторон.
Мыкаясь по городу в безуспешных поисках заработка, он тогда задолжал хозяину, у которого снимал угол, и был изгнан на улицу, да ещё и без вещей (оставил их как залог). Николаша целый день бродил по улицам, кутаясь в тонкую шинель, смертельно устал и сел прямо на тротуар - пропадать. И тут над ухом прозвенел тоненький голосок: «Подайте Христа ради!» И тут же другой, взрослый голос перебил: «Что ты, Ванька, не видишь разве, нет ничего у горемычного, он и сам-то к утру окоченеет. Эй, мил человек! Пойдём-ка с нами! Окоченеешь, говорю! Пойдем, не бойсь, не обидим».
Не в том положении был Николаша, чтобы чего-то бояться. В ночлежке на Васильевском острове, куда его привели, его напоили водкой и уложили спать. Какая-то старуха молча подсунула ему под голову тощую подушку и укрыла грязным, но тёплым тулупом. «Хорошо, - подумал он. - Значит, ещё поживу, да многих переживу...» То был будущий поэт русской литературы, «певец страданий и скорби, бедности и лишений» Николай Некрасов.
В столь отчаянном положении Некрасов оказался не по природной бедности, а по воле отца, за непослушание. Алексей Сергеевич — бывший адъютант князя Витгенштейна — желал для сына военной карьеры и отпустил его из фамильного Грешнёво в Петербург поступать в кадетский корпус, а тот возьми да и нарушь волю отца, собравшись вместо этого в университет. Нравом Некрасов-старший был крут и отношения с сыном прервал, отказав заодно и в деньгах.
Горевать о потере наследства Николаю, впрочем, не приходилось. Состояние семьи было невелико, хотя прапрадед, сибирский воевода, был когда-то несметно богат. «Семь тысяч душ проиграл в карты, — рассказывал о славном предке отец, — а твой прадед — две тысячи. Потом ещё тысячу проиграл твой дед, а мне проигрывать было уже нечего, хотя в карточки поиграть тоже люблю». Эта любовь - поиграть в карточки - передалась и Николаю.
У отца было всего душ сорок, и главным делом его жизни стала растянувшаяся на десятилетия тяжба с собственной сестрой за… ещё одну крестьянскую душу. Алексей Сергеевич вообще сутяжничал много и изворотливо. Так что первый «литературный опыт» Николай приобрёл, составляя для отца исковые бумаги. Впрочем, втайне от всех юноша и романтические стихи пописывал, и даже баллады. К 16-ти годам таковых накопилась целая тетрадка.
⠀
Оказавшись в Петербурге, Некрасов о ней вспомнил и отправился в редакцию журнала «Сын отечества». К начинающему поэту там отнеслись снисходительно даже кое-что напечатали. Гонорар, правда, заплатили маленький, но Некрасов так вдохновился, что на последние свои деньги издал небольшим тиражом тоненький сборник. Ни одного экземпляра, правда, никто не купил, и Николаше пришлось потратить оставшиеся на пропитание гроши на то, чтобы скупить этот небольшой тираж и собственноручно его уничтожить.
⠀
Вскоре после этого он и оказался на улице, а затем в нищенской ночлежке. Пробыл он там, конечно, недолго, с деньгами кое-как выкрутился. Про университет, правда, пришлось забыть – Некрасов туда просто не поступил. Дело в том, что он окончил всего только четыре класса гимназии, а потом отец его забрал. Недостаток образования сказался, и, сделав два неудачных штурма, Николай отступился. К сочинению стихов он тоже, казалось, совершенно охладел. Зато стал писать: газетные заметки, рекламные объявления, фельетоны и даже водевили. Это позволило Некрасову снимать комнату и не голодать, хотя бы хлеб был всегда. К счастью для него, рядом с домом, где он жил, был ресторан - там разрешалось ничего не заказывать, а просто сидеть и читать газеты. «Возьмешь, бывало, для виду газету, а сам пододвинешь к себе тарелку с хлебом и потихоньку ешь», — вспоминал Некрасов.
⠀
По-настоящему Некрасову повезло, когда он сумел пробиться в самый популярный в России журнал «Отечественные записки» и ознакомиться с трудившимся там Белинским и всем цветом отечественной словесности. Позже это приведёт к тому, что Некрасов сам станет издавать альманахи с участием знаменитых писателей. Тот же Белинский, строгий критик, но добрая душа, уломает литераторов дать «нуждающемуся собрату» по повести, стихотворению или рассказу бесплатно, чтоб помочь выбраться из затруднительного материального положения. И пусть корифеи ничего по-настоящему стоящего Некрасову не подарили (Тургенев, например, отделался не слишком удачной по его меркам поэмой «Помещик»), зато в некрасовском сборнике дебютировал начинающий писатель Достоевский с повестью «Бедные люди», которая произвела настоящий фурор.
⠀
Но мечтал Некрасов вовсе не об альманахе, а о самом что ни на есть настоящем литературном журнале! Но где же взять столько денег, чтобы начать такое дело? И тут снова как нельзя кстати оказался Белинский, познакомивший Некрасова с писателем и журналистом Иваном Панаевым, недавно получившим большое наследство. В итоге Панаев вложил в дело 35 тысяч рублей, Белинский — своё прославленное имя, а Некрасов — деловые способности. И, кажется, именно этот вклад оказался самым ценным! Не прошло и года, как его журнал «Современник» в пух и прах разбил своего главного конкурента - «Отечественные записки». Сам Тургенев считал за честь печататься у Некрасова!
⠀
После первого неудавшегося стихотворного опыта снова писать стихи Некрасов стал нескоро. Точнее — через шесть лет. И первым делом — любовные, что было неспроста: он тогда как раз познакомился с женой своего будущего компаньона Ивана Панаева. Некрасову было 22 года, Панаевой — 23. Маленькая, изящная брюнетка со смуглой кожей, нежным румянцем и выразительными, очень яркими чёрными глазами была родом из семьи актёров и в 18 лет выскочила замуж за Панаева, переводившего на русский язык «Отелло» для бенефиса её отца. Однако очень скоро выяснилось, что для семейной жизни Иван Иванович совершенно не годится. Панаев перестал интересоваться женой сразу после медового месяца, влюбившись на маскараде в таинственную незнакомку. Легкомыслием он отличался просто феноменальным, так же как и добродушием. А ещё он был страшно увлечён собственной внешностью. Когда у Авдотьи умерла сестра, Панаев не дал ей побыть с осиротевшими племянниками и потащил в Москву.
Там намечалось какое-то важное для него мероприятие, для которого он накануне пошил на заказ модный сюртук и шляпу. Из Москвы Иван, впрочем, скоро упорхнул за очередной юбкой, бросив жену одну. Остаётся только удивляться, что целых восемь лет Авдотья хранила ему верность, ведь за ней самой пытались ухаживать многие мужчины. Например, в «Современнике» ею были одержимы сразу двое: Достоевский и Некрасов. Но оба были отвергнуты: Достоевский смирился, а Некрасов повёл неотступную осаду, растянувшуюся на целых пять лет, и в конце концов Авдотья сдалась. Многие её выбору удивлялись: Панаев хоть и вертопрах, но всё же образованный и светский человек, а Некрасов — тщедушный, угрюмый провинциал и совсем без образования. Зато по масштабу личности и по таланту сравнение явно выходило в пользу Николая Алексеевича — и Панаева это поняла одной из первых.
⠀
И вот Некрасов был вознаграждён — Авдотья Яковлевна сделалась ему вернейшей и полезнейшей подругой. Великосветская с аристократами и дружественно-простая с семинаристами (недаром выросла в актёрской семье!), она дружила со всеми, в ком нуждался Некрасов, и тем удерживала их подле него. Она наравне с ним читала рукописи и сверяла корректуры, а в трудные для «Современника» времена сочиняла в соавторстве с Некрасовым великосветские романы. И пускай формально она была чужой женой (такие уж были времена!), не прервавшей отношений с официальным супругом, Некрасов по сравнению с коллегами «по цеху» находился ещё в завидном положении: Авдотья Яковлевна ему не изменяла, а разве что слишком часто закатывала истерики. Впрочем, в этом смысле Некрасов и сам был хорош. И, может быть, свои лучшие стихи он написал именно о ссорах с Панаевой. Например, вот это: «Мы с тобой бестолковые люди: что минута, то вспышка готова, облегченье взволнованной груди, неразумное резкое слово…»
⠀
Что же касается официального мужа, то он даже был признателен Некрасову за то, что тот избавил его от такой помехи, как жена. Разводиться было делом хлопотным, да и без скандала не обошлось бы. Решили ради соблюдения приличий поселиться в соседних квартирах на одном этаже: Николай и Авдотья в одной половине, Панаев — в другой.
Номинальный редактор журнала, истинным главой которого был Некрасов, номинальный муж некрасовской жены, номинальный отец некрасовских детей (их было двое, оба умерли в младенчестве и похоронены под фамилией Панаевы)… Даже фамильная карета Панаева как-то ненароком перешла в полное распоряжение Некрасова. Для того чтобы вынести всё это, нужно было иметь поистине панаевское легкомыслие!
⠀
К этому времени Некрасов уже успел прогреметь как поэт, нащупав настоящую золотую жилу: стихи, как тогда говорили, «с направлением». То есть о народной доле. Примерно на том же, только в прозе, в Европе сделали себе славу Диккенс и Гюго. А в России начиная с 1840-х годов не было темы актуальнее «крестьянской» — необходимость перемен просто витала в воздухе. Некрасов, выросший в небольшом провинциальном имении, игравший когда-то с крепостными мальчишками, знал эту область весьма неплохо. А печатался он, естественно, в «Современнике». Журнал этот процветал, и необычное семейство жило роскошно. Наняли добрый взвод лакеев, поваров, егерей, выписывали из Англии ружья и охотничьих собак, завели рысаков, арендовали прелестную дачу в Ораниенбауме, устраивали роскошные обеды и вечера, тратили не считая. Особенно Авдотья Панаева — большая ценительница нарядов и драгоценностей. С некоторых пор Некрасов сделался членом аристократического Английского клуба и там чуть ли не каждый день сражался с сильными мира сего за карточным столом. Николай Алексеевич обладал феноменальной памятью (он, между прочим, знал наизусть все без исключения собственные стихи и ещё массу чужих), был расчётлив, хладнокровен — словом, в коммерческих играх вроде виста не знал проигрыша, а в азартные не играл. Ему был постоянно должен министр двора граф Адлерберг. И ещё министр финансов Абаза (тот вообще однажды проиграл Некрасову двести тысяч рублей). Словом, народный поэт залетел вдруг в такие сферы, куда не были вхожи даже аристократы Лев Толстой и Тургенев. А ещё благодаря карточным играм Некрасов наконец женился - свою будущую жену он просто напросто в карты выиграл...
Но надо отдать должное, Николай Алексеевич из-за своего положения в обществе не зазнавался и с каким-нибудь нищим собратом по литературе, приносившим в «Современник» рукопись, был столь же внимателен и добросердечен, как и с приятелями-министрами. И почти никогда никому не отказывал в деньгах. Тот же Тургенев всегда забирал свои гонорары чуть ли не до того, как садился за сочинение для «Современника». А потратив, снова просил выдать ему наличные.
/ История России /
Поэт, игрок и бизнесмен. Как Николай Некрасов сколотил состояние благодаря своим (Прочитано 321 раз)