Сверкалось... хлипкие зюзяки щвиркали бодро под окном, - напевала я, смачно шлепая по лужам, покрытым тоненьким весенним ледком. Путь мой лежал в общем то недалеко, через дорожку, к моим любимым полковникам. Теплое весеннее солнышко пригревало спину. Плешивые весенние белки так и шмыгали туда-сюда, выискивая остатки прошлогодних орехов. Завтракать хотелось всем. И белкам и мне.
Интересно, думала я, открывая специальное хитрое приспособление, тайно прикрученное к боковинкам, которое позволяло баньши по имени маша, просачиваться на соседский участок в любое, угодное для нее время, а что у нас сегодня на завтрак?
Проходя мимо курятника, я бросила машинальный взгляд на побеленые свежей известкой стенки. Участок был довольно большой, расположенный на южном склоне небольшой горки. Домик же, где благоденствовали мои полковник с полковничихой, стоял в самой низинке. А вверху находились баня и курятник.
Продолжая думать о возможных пирожках с курятиной, лежащих на большой белой тарелке, я спускалась по дорожке вниз.
- минуточку... свежая известка? Курятина? Тесто? Яйца?
Куры!!! - завопила я, скоро будут куры!, и помчалась вниз.
- Оля, - издалека начала я разговор, предварительно набив живот пирожками.
- когда заезд?
- какой? - сделала непонимающие глаза Ольга.
- куриный!
- аааа, не знаю точно, но Юрочка на днях собирается на птицефабрику.
- значит я смогу у тебя в пятницу набрать яиц? -нахально спросила я.
- понимаешь,- замялась оля, -дело в том, что скоро приезжает на все лето старшенький с семьей. Да и младший будет приезжать на все выходные с ребятишками. Ну и у среднего наконец то постоянная девушка появилась. Тоже обещаются в гостях часто бывать. Да и Юркины пацаны тоже хотят с семьями...
- Знаешь Маша, - она замялась, - наверное я не смогу в этом году давать тебе столько яиц.
Ну, я в этой жизни приучила себя относиться ко многому по философски, поэтому ... мой мозг начал судорожно искать выход из сложившейся ситуации.
Подруга сочувственно наблюдала за моими муками, отражающимися у меня на лице.
- а знаешь что, - вдруг сказала она, - а давай, Юрочка когда поедет за курочками, он и тебе штуки три купит! Бросишь на землю пару старых столов, сделаешь там гнезда, огородишь сеткой, и все, каждый день по два, три яйца гарантированы!
- хмм, - постукивая пальцами по подставке для чайника, задумчиво проговорила я. - но двух кур мне будет мало, если уж брать, то штук десять. Много яиц , как и много бриллиантов, не бывает...
- надо только будет сделать курятник, только вот где же они будут жить пару дней? Наверное ничего не получится...- протянула я, старательно придав своему лицу грустное выражение старателя, на глазах которого исчезает с лица земли, золотоносный прииск.
- а давай, они пока поживут у меня, - радостно воскликнула Оля, - места много, в тесноте, да не в обиде, подумаешь, пару дней! Всего десять курочек...
Через три дня, Юра привез в своей многострадальной ниве сорок пять несушек. Машина была под завязку забита коробками, всю дорогу полковник судорожно дергал коробку передач, в надежде, что грозно молчащий вал коробок не свалится на его и не убьет. Ибо смерть от кур была бы крайне не респектабельна. Тридцать штук для себя, и пятнадцать для меня.
Оставив олечку готовить разносолы для куриного племени, я помчалась домой, мечтать о постройке быстровозводимого курятника.
Через час у ворот прогудел гудок нашей машины, и мы с собакой бросились встречать хозяина. Он вылез из машины, нагруженный ноубуком, поцеловался с нами и пошел показывать мне все красивые курятники, которые нашел в интернете. Дело в том, что в нашей жизни существовали определеные законы, которые нарушить мы просто никак не могли. Это было бы сродни нарушению основ мироздания.
Во первых, мы всегда были ограничены в средствах в самый неподходящий момент, а он длился перманентно уже пару лет, и во вторых, поколенния архитекторов, художников и поэтов просто категорически запрещали мне строить хоть что-то, если оно не соответствовало канонам красоты моих предков.
Задача перед моим мужем стояла поистинне титаническая. Но я в него верила. Впрочем, как и всегда. Правда в его глазах явственно виднелось желание, чтобы лучше бы я в него не верила. Потому что моя вера в кого то, всегда, всегда, оборачивалась для того очень большим напряжением сил, материальными и физическими потерями и огромным моральным потрясением.
Вооружившись карандашом и бумагой, Паша приготовился творить. Естественно, под моим чутким руководством.
- значит так, мне надо....,- начала я.
Через полтора месяца, и груды собранных с двух участков, металла, горбыля, кусков оцинкованного железа, и прочего подручного материала, на участке красовался даже не курятник. Это было произведение архитектурного зодчества. Райт и Корбюзье нервно грызли ногти и пытались призрачными пальцами отодрать железную крышу. Она у них выскальзывала из рук, и они беззвучно матерились на двух языках.
С криком радости, и пританцовывая, я помчалась к полковникам.
- все, пойдем скорее, отдашь мне кур!, - завопила я с порога.
- что, вы наконец доделали?, - ольга поперхнулась и застыла с чашкой чая в руках.
- да, да,да! Вопила я, притацовывая джигу вокруг стола, где обедали полковники. Юра давно смирился с моими нашествиями, научился даже не слышать мой визгливый голос, и продолжал меланхолично смотреть телевизор и прихлебывать чай с молоком.
- а я только девкам дала покушать, - расстроено сказала Ольга, - рыбку...
Надо заметить, что я никогда не понимала ее одержимости куриной диетой. Ей было недостаточно насыпать им готовый комбикорм. Нет, она, как одержимая, целыми днями, дополнительно к комбикорму, рвала и нарезала мелкими кусочками траву, капустные листья, картофельные очистки, всякую шнягу, которая попадалась ей под руку. Или ту, что ей отдавали соседи, в обмен на яйца.
Вся в растроенных чувствах , со слезами в глазах, она подошла к курятнику. Куры, обьедавшиеся в этот момент кашей с рыбой, подняли головы и вопросительно посмотрели на нее. Слезы градом покатились из ее глаз. Мне стало казааться, что она отдает своих драгоценных несушек не на постоянное место жительства через дорогу, а кровавому садисту и маньяку. Который будет пытать и морить их голодом и жестоким обращением. И несчастные куры никогда никогда больше не увидят кашки с рыбкой. Вот это, кстати, сооответствовало действительности.
Переселение наконец состоялось, и куры начали обживать свой новый дом. Но наша американская кокер спаниельша Лолита, решила восстановить справедливость, и, когда ее выпустили на улицу, помчалась со всех ног помогать курочкам обживать новый дом. Ни грозный рык полковника, от которого описалась соседская собачонка, ни наши крики, не смогли остановить собачьего волонтера.
На протяжении пяти минут на участке творилось невообразимое. Рыжий кокер кругами носился вокруг курятника, в курятнике с воплями ужаса порхали научившиеся от ужаса летать, курицы, за собакой бежал полковник со страшным ревом, за ним бежал Пашка, с надеждой спасти рядового Лолу от полковника. Я хохотала как безумная, держась за ствол ореха. Оля рыдала от ужаса и горя.
Наконец Лоле надоело развлечение, и , она прошмыгнув между ног Юрки, ускакала в свою комнату.
На поле боя остались мы и курицы, в полуобморочном состоянии.
После того, как все немного успокоились, я отлепилась от ореха, и пошла смотреть жильцов.
- о, ужас, одна из куриц, лежала на опилках, и не могла встать.
- я так и знала, я так и знала! - снова зарыдала Оля, - этого я и боялась!
Расстроенный муж держал не менее растроенную курицу в руках.
- давай ее забьем? - радостно предложила я.
- нет, не забьем, - укоризненно посмотрев на меня, сказал паша, - у нее просто отнялись ноги, от испуга! Но этот поправимо!
- ну ладно, любимый, как хочешь, но я этим заниматься не буду, как по мне, так куриный суп с лапшей, гораздо интереснее.
Теперь каждое утро, день и вечер, короче говоря, в любую свободную минуту, муж тренировал курицу. В то время, как ее товарки занимались своими прямыми обязанностями, несли яйца, курица проходила физиолечение. Ее брали на руки, относили от курятника метров на пять, ставили на землю, разворачивали в сторону двери родного дома, и отходили к курятнику.
Курица еле стояла на подламывающихся ногах, с дико вращающимися от ужаса, в разные стороны глазами.
Наконец, ее взор фиксировался на инструкторе, сидящем на корточках возле дверей дома обетованного.
Желание немедленно там очутиться, настолько завладевало курицей, что инсультница, на подламывающихся ногах, быстрыми перебежками, начинала бежать в сторону инструктора и заветной двери. Все это сопровождалось хлопками в ладоши, и отрывистыми командами: ну, давай,давай,давай, бегибегибеги, ну, Боец Курица, вперед!
И Боец Курица бежала. Как же она бежала! С каждым днем все дальше и дальше, она бежала как Форест Гамп. Она бежала как олимпийский бегун из далекой африканской страны, которого тренировали львы саванны.
Апофеозом реабилитации этого потенциального куриного бульона были прогулки по улице. Вы когда нибудь, в своей жизни, видели курицу на поводке? Нет?
А я с гордостью могу сказать, я - видела! И наши соседи видели. И полностью утвердились во мнении, что лезть с нами в разборки по поводу белок и ореха не стоит.
В один прекрасный летний день, когда к полковникам навалило кучу гостей, и они мирно ели шашлыки и попивали красное вино на солнечной террасе... перед ошеломленными отдыхающими предстала нереальная картина: гордая курица, со шлейкой, обтягивающей грудь и крылья, странной, негнущейся походкой, семенила рядом, с неменее гордым хозином. Взрослые замолчали и стали давиться шашлыками, попавшими не в то горло. Дети хохотали и кричали от восторга, странная парочка сделала круг почета и удалилась в неизвестном направлении.
Боец курица окончательно поправилась, окрепла, и приступила к несению службы.
Каждый вечер, когда начинало темнеть, а я сидела , вольготно раскинувшись, на шезлоге, и курила, можно было наблюдать интереснейшую картину. Курицы заканчивали свои дневные дела и шли в домик спать.
Самые хитрые и продвинутые, первыми заходили на трапик, ведущий в домик, и залезали в узенькую дверцу. А потом вставали так, что широкой кормой полностью закрывали проход внутрь. В это время на трапе возникал затор, и его полностью запруживали куры, стоящие в позе ожидании отправления судна. Точь в точь, пассажиры Титаника, на трапе, перед посадкой. По мере того, как заходило тяжелое летнее солнце, волнение в куриных рядах нарастало. Устав от ожидания, они начинали браниться друг с другом, сыпля громкими и нецензурными оскорблениями а адрес соперников. Иногда перебранка переходила в потасовку, и кто то с громким криком падал за борт, за счет чего очередь бестолково продвигалась вперед, а упавшие занимали очередь заново, в самом конце, не переставая при этом браниться.
Наконец, нервы у первоочередников не выдерживали, и они пинками и клювами запинывали давно дремавшую корму внутрь домика. Наконец в домик заходил последний пассажир, устраивался поудобнее, и закрывал глаза. Еще некоторое время были слышны возня, шлепки, раздавались звуки пощечин, и слышался грохот падающих тел. Потом, наконец, все умиротворенно затихало до наступления зари.
Правда, было и исключение из правил.В курином подразделении, кроме Бойца Курицы, служил Капитан Крюк.
При продаже несушек, продавцы хватают по пять штук в каждую руку и тащат их покупателям, как свисающие вниз головками, гигантские хризантемы. Вот во время такой переноски, Капитану Крюку сломали ногу. Нога у него зажила, но перестала сгибаться. А прозвище приклеилось к птичке намертво. И спуститься по трапу он мог, а вот подняться, нет.
И каждый вечер он ждал. Когда окончательно темнело, и все удалялись в домик, он, прихрамывая, как старый солдат любви, бегал вдоль сетки и призывно звал. На черном небе горели звезды, тускло поблескивал разлитой лужицей млечный путь, а из темноты меня призывно, но настойчиво звали тихим курлыканием. Каждый вечер, где бы я не была, я помнила, что меня осторожно зовут в ночи. Когда я подходила и открывала дверь в загончик, Кэп разворачивался ко мне спиной, подбирал крылья, чтобы его удобнее было взять, и ждал.
Я брала его на руки и заталкивала в теплый пахнущий сонными курями, проем.
Закончилось очередное лето. Заканчивался и срок куриной жизни. Се ля ви, как говорят французы.
Поговорив с мужем о прекрасной перспективе подработки на свежем воздухе, я поняла, что работать палачом придется мне. Ибо его деликатная натура не позволяла даже думать об этой грязной стороне жизни.
За консультацией и мастер классом пришлось идти к полковникам, тем более что они тоже они готовились к отьезду. Увидев очередную картину маслом, со скорбными лицами, потухшими глазами, наполненными невыплаканными слезами, я плюнула, и потребовала приготовить большой пенек и острый топор...
Через несколько часов напряженной работы, я наконец разогнувшись, потерла поясницу.
- ну, Оль,сколько еще осталось? - спросила я.
- а все, кончились.
- что, кончились?
- куры, Маша, куры закончились.
Приготовлены и упакованы вещи, законсервирован на зиму домик, сложены аккуратные куриные тушки.
Мы уезжаем домой. По свежевыпавшему снегу, мимо заснеженных берез. До следующей весны нашей жизни.
До следующих кур. Недавно я увидела очень интересную статью о пользе козьего молока...
Кукареку! (Прочитано 3519 раз)
Похожие темы (5)
