В пятницу Валентина позвонила Пятайкину на работу и попросила по пути домой зайти в аптеку и купить какой-то чепухи — то ли от кашля, то ли от головной боли. Григорий прикинул: если взять на вечер не шесть, а три банки любимой «Балтики», денег на эту чепуху должно хватить.
В аптеке Пятайкин долго ходил от витрины к витрине, разглядывая разноцветные и разномастные коробки и упаковки, пузырьки. И тут Григорий увидел неприметную коробочку с крупной надписью «Самое ОНО», и ниже помельче: «Мужчина становится неотразим! Все женщины в восторге! Эффект — 24 часа».
«Интересно»,— подумал Григорий. Он уже принимал и виагру, и вуку-вуку, но всё это было не то. То есть ему-то нравилось, а вот Валентине — нет. Попробовать, что ли, это самое «Самое ОНО»? И Григорий купил две упаковки многообещающего средства.
Дома он отдал жене её лекарства, а своё оставил в кармане куртки. И забыл про него — по ящику допоздна шёл хоккей, а что может быть лучше хоккея с пивом? Валентина уже посапывала в их супружеской постели, когда Пятайкин наконец угомонился. Забравшись под одеяло, он потянулся было к спящей жене, но вспомнил, что забыл принять «Самое ОНО». Впереди же были выходные, и Пятайкин решил перенести своё законное домогательство к жене на субботу.
Утром он проснулся первым («Балтика» своё дело знала!) и пошлёпал в туалет. Уже когда умылся, вспомнил про «Самое ОНО». «А приму-ка я его с утра!» — озорно подумал Григорий.
Он распаковал коробку, там оказалась всего одна таблетка. Григорий подумал и распечатал вторую упаковку — чтобы уж наверняка! Запил обе таблетки водой из-под крана. И тут же почувствовал, что на него накатила волна необыкновенной нежности и желания позаботиться о жене, он даже весь содрогнулся от охватившего его чувства.
Григорий хотел, было, тут же пойти в спальню. Но ноги его понесли почему-то на кухню. А там Пятайкин неумело, но споро пожарил яичницу с колбасой, заварил свежего чая с лимоном, поставил всё это на поднос. И понёс в спальню!
— Вставай, милая! — хрипло, но нежно сказал Григорий, сам не понимая, что говорит.— Я тебе завтрак принёс. В постель. Вот!
Валентину как будто кто подбросил.
— Пятайкин,— сказала она тонким голосом.— Это ты?
— Да, милая, это я,— подтвердил Григорий, целуя Валентину в тёплую и розовую со сна щёку.— Завтракай, дорогая. А я пока пойду, помою посуду.
Чашка с чаем выпала из рук Валентины на простыню.
— И простынку постираю, ты не беспокойся,— поспешно сказал Пятайкин и, оставив жену сидеть с открытым ртом, пошёл мыть посуду.
А ещё он в тот день пропылесосил квартиру, развесил на балконе бельё на просушку (стирку Валентина всё же отбила для себя) и сварил обед, правда, пересолив его. При этом каждый раз, когда их пути в квартире пересекались, Григорий без конца обнимал и тискал свою жену и говорил ей такие комплименты, что Валентина просто вся светилась от удовольствия. Надо ли говорить, что вечером телевизор в доме Пятайкиных остался не включённым, и супруги до самого утра в постели выделывали такое, что никакой камасутре и не снилось...
Выходные пролетели как сон. Впереди были однообразные будни. А Пятайкину хотелось продолжения праздника. После работы он вновь заехал в аптеку, подарившую ему два незабываемых счастливых дня.
— Мне «Самое ОНО», на все,— сказал Григорий, протягивая сидящей на кассе матроне в белом халате всю свою заначку — две тысячи рублей.
— Нету, молодой человек, кончились.
— А как же теперь... — растерянно пробормотал Пятайкин.— А когда мне зайти?
— Не знаю,— пожала плечами матрона.— Насколько мне известно, остановили производство этого лекарственного средства.
Лицензии у них не было. Да вы лучше «виагру» купите...
— Нет, это совсем не то,— грустно сказал Пятайкин.— Валентине моей не это нужно. Вернее, не совсем это...
— Здрасьте-пожалуйста! — насмешливо хмыкнула матрона.— Можно подумать, что вы, мужики, всегда знаете, что женщине нужно.
— Я, пожалуй, знаю,— убеждённо заявил Григорий.
По пути домой он завернул не за пивом, как обычно, а зашёл в гастроном и купил готового фарша и макарон.
Уже совсем перед домом заглянул и в цветочный павильон.
Открыв дверь, Валентина ахнула: Пятайкин протягивал ей цветы и невыразимо нежно улыбался.
И привлекательнее, сексуальнее мужчины для неё в этот момент просто не существовало.
А когда Григорий ещё и заявил, что на ужин сегодня будут макароны по-флотски, Валентина расплакалась прямо у него на груди.
— Милый, что с тобой? — всхлипывая, спросила она.— Ты не заболел?
— Да, милая моя, я вновь заболел. Тобой! — ласково сказал Григорий, целуя жену в завиток на виске.
— Тогда не выздоравливай. Никогда! Хорошо?
— Я постараюсь...
Тема: Самое оно (Прочитано 1097 раз)
