Роженица
Имена в истории изменены для сохранения конфиденциальности героев (кроме имени Ангелина). В то время у моей мамы уже был большой срок, и она уже неделю как лежала в роддоме. Палата была двухместная, но в эту неделю к маме никого не подселили, и она, так сказать, наслаждалась одиночеством. Но через неделю в палату привезли другую женщину. Женщина уже не была юной, на вид ей было 35-40 лет. В первый день мама ничего о ней не узнала, только лишь примерно смогла определить её возраст, потому что женщина была без сознания: беременность, как она узнала от медсестры, проходила сложно. На следующий день соседка по палате "ожила". Они с мамой разговорились, и моя мама узнала, что женщину зовут Людмила, ей 37 лет, живёт она в глухой деревеньке, работает дояркой, сирота с детства, мужа у неё нет, и рожает она "для себя". Оказалось, что Людмила находилась на 7-ом месяце беременности, но у неё начались некоторые недомогания, и сюда её положили на сохранение. В то время к деревенским относились предвзято, её почему-то не стали обследовать сразу, а просто положили на сохранение.
Людмила оказалась оптимистичной, жизнерадостной, доброй женщиной, поэтому отношения у моей мамы с Людмилой заладились сразу. Через некоторое время они стали настоящими подругами. Они болтали днями напролёт, и им совсем не было скучно, они даже решили, что обязательно будут видеться после того, как выпишутся. Маме было жалко женщину с такой тяжёлой судьбой, поэтому она всё время просила отца, чтобы, когда он приезжал к ней в роддом, он привозил некоторые продукты для Людмилы. Людмила действительно мало что хорошего видела в своей жизни. Например, когда отец привёз ей бананы, женщина долго удивлялась, что это за "диковинный фрукт", и называла его "сладкая картошка ". "До чего ж вкусная эта сладкая картошка, ой, какое лакомство!" - радовалась, как ребёнок, Людмила. Маму забавляла детская наивность Людмилы, порой она даже чувствовала себя гораздо старше её. Однако в делах житейских Людмила была достаточно умна. Она учила маму, как нужно вязать, как дольше сохранять продукты и пр. В общем, их уже можно было назвать хорошими подругами.
Однажды Людмиле стало очень плохо. Её увезли в реанимацию. В итоге обнаружилось, что у Людмилы гепатит B или, иными словами, желтуха. Людмилу срочно поместили в изолятор. Узнавая у медсестёр о состоянии Людмилы, моя мама с ужасом узнала, что с каждым днём Людмиле становится только хуже. Это очень огорчало мою маму.
Через две недели маме приснился сон. Будто сидит она у себя дома на кухне, и входит в кухню Людмила. Она садится на соседний стул и с улыбкой смотрит на маму.
- Ну вот и всё. Уезжаю я отсюда. Нельзя мне тут оставаться. А дочь не разрешают мне забрать, говорят, тут её нужно оставить, - говорит Людмила.
- Так как же тут? А у тебя и родственников-то нет! - удивляется мама.
- Да вот, хотела я тебя, Марина, о просьбе попросить одной, да стыдно мне, ты мне и так много добра сделала... - виновато произносит Людмила.
- Да что ж, если я смогу-то, почему бы и не помочь? - улыбается мама.
- В общем, не могла бы ты дочь мою к себе взять? А то одна она и вправду у меня совсем остаётся... И твоим двоим радость будет.
Маму почему-то совсем не смутила необычная просьба Людмилы:
- Так конечно, а как же, не одну же твою дочь оставлять, нельзя так. А скажи, как зовут-то её?
У Людмилы на лице появилась жизнерадостная улыбка:
- Так Ангелина зовут, Линочка моя. Спасибо тебе большое, Марина, я тебе этого не забуду, буду тебе помогать, а ты мою помощь всегда видеть будешь, нуждаться вы не будете, не пожалеешь, что Линку мою приютила. Потом они с мамой обнялись, Людмила встала и ушла.
На следующее утро моя мама узнала, что Людмила скончалась, но дочь она родила, хоть и раньше времени, но здоровую прелестную малышку. Моя мама была в замешательстве: у самой у неё семья не особо богатая, а тут сразу двух детей тянуть... Но разве ж смогла бы она потом себе простить то, что пренебрегла последней просьбой Людмилы? Потом мама вспомнила фразу, сказанную ей во сне Людмилой: "И твоим двоим радость будет..." Кому двоим? Её ребёнку и мужу?
В общем, моя мама, немного поколебавшись, ребёнка взяла. В роддоме, чтобы маме не пришлось возиться с документами, пошли ей на встречу. Они просто-напросто записали Ангелину (так мама и назвала девочку, как просила Людмила) как третьего ребёнка. Третьего, потому что мама родила двойняшек! Вот что имела ввиду Людмила под фразой: "И твоим двоим радость будет..." Мама до последнего не знала, сколько у неё будет детей, ведь УЗИ в то время не делали. Я и мой брат до 16 лет думали, что Ангелина - наша родная сестра-тройняшка, да и сама Ангелина считала так. Отец не был против третьего ребёнка и принял Ангелину, как свою.
А Людмила на самом деле помогала моей маме. Она часто снилась маме во снах и благодарила её, а в трудные моменты жизни всегда приходила с советом в маминых снах. Например, в 90-е моей маме пришлось оставить работу. Ну, как оставить, в 90-х все попали под большие сокращения, люди остались без работы, обнищали. Не была исключением и моя мама. И вот снится ей Людмила. Подходит она к моей маме и говорит: "Синяя птица счастьем твоим станет. Главное - дома не сиди да дома рассматривай". Мама сначала не поняла, что это означает. Какая синяя птица? Счастья, что ли?Зачем ходить, на дома смотреть? Но Людмилу она послушала и стала часто бывать на улице. И вот через неделю она обратила внимание на объявление на стене дома: "Турагенство "Синяя птица" проводит набор сотрудников. Обращаться по адресу..." А у мамы как раз было подходящее образование! На этой работе мама долгое время проработала на высокой должности за хорошую зарплату, пока мы не переехали. А в другой раз заболел мой брат. Все думали, заболевание незначительное, обычная простуда, да и лечили, как простуду. И вот опять снится маме Людмила. Стоит она грозная во сне и говорит строгим голосом: "Марина! Срочно бери сына и веди его в больницу! Тут дело серьёзное, не мороз тут виноват!" Мама повела сына в больницу. Оказалось, что у него серьёзная стадия гайморита, и, протяни они ещё недолго, всё закончилось бы летальным исходом. И много ещё таких случаев было, да о всех не расскажешь.
А Ангелина выросла прекрасным человеком. В детском возрасте она была на редкость послушным и смышлёным ребёнком, да и в подростковом возрасте проблем с ней не было. Она всегда была всеобщей любимицей. И мама действительно ничуть не пожалела, что взяла Ангелину. Сейчас у Ангелины прекрасный муж, своя семья и по специфике работы она переехала жить за границу, да и нас туда собирается забрать.
Время мертвыхКак-то пришлось мне устроиться ночным дежурным в один из моргов. Работа не пыльная, сутки через трое, клиентура покладистая, без особых претензий.
Поначалу, конечно, было страшно и противно. Потом ничего, привык. Однажды заступаю на дежурство. К вечеру появился Митрич. Он в морге этом лет, наверное, двадцать проработал. Приходит и говорит:
- Ты сегодня на ночь в дежурке закройся и не выходи, чтобы там ни случилось. Ночь сегодня плохая. Первая ночь полнолуния, всякое может быть.
Тут меня, естественно, прорвало. Какими только эпитетами я Митрича ни наградил. Обидно мне показалось, что мало образованный сторож меня, человека с высшим образование, пугать задумал.
Митрич молча выслушал и говорит:
- Как знаешь, я тебя предупредил, - развернулся и пошёл.
К концу рабочего дня об этом инциденте я, наверное, и не вспомнил бы, только насторожила меня одна деталь: Митрич был трезвым и говорил вполне серьёзно. После работы старший прозектор задержался со мной поговорить на философские темы, сидим в дежурке, спорим, а мне деталь эта – Митрич трезвый и спокойный – покоя не даёт.
Поздно вечером мой собеседник ушёл. Я запер за ним дверь и остался один. Проверил морозильную установку, посмотрел, всё ли в порядке в прозекторских, потушил свет и вернулся к себе в дежурку. Там так: входная дверь, рядом дежурка и длинный Т-образный коридор, в конце которого расположены двери, ведущие в трупохранилище, прозекторские и другие помещения. Всю ночь в коридоре горит несколько ламп. В дежурке тоже свет гореть должен, но сторожа, если спать ложатся, всегда его выключают. Двери, кроме выходной, нигде не закрываются, просто плотно прикрыты. В дежурке на двери задвижка, но всегда дверь оставляли настежь открытой. Как же было и в ту ночь. На лице тихо: ни ветра, ни шума машин. На небе низкая луна. Читаю Гримельсгаузена, но нет-нет да и прислушиваюсь к тишине. В полночь в сон потянуло. Решил прилечь. И тут слышу, как в коридоре скрипнула дверь. Осторожно, почти не слышно, но скрипнула. Выглянул из дежурки, в коридоре свет тусклый, рассеянный, там, где двери, темно, ничего не видно. Как-то не по себе стало. Однако думаю, пойду, погляжу, почему дверь открылась. Пошёл, а чтобы уверенности себе придать, ступаю твёрдо, шаги отдаются глухим эхом. И тут замечаю, нет, даже скорее чувствую – впереди, в темноте, какое-то едва уловимое движение.
Отчётливо вспоминаю: «Закройся и не выходи, что бы не случилось!» Медленно отступаю в дежурку, захлопываю дверь и щёлкаю задвижкой.
По коридору шорох быстрых шагов, обрывающихся у самой двери. Потом снаружи дверь сильно тянут за ручку. Она поддаётся на несколько миллиметров, дальше не пускает задвижка. В щели мелькает неясный тёмный силуэт, и в дежурку просачивается явственный сладковатый запах трупа.
В следующее мгновение я с дикой силой вцепляюсь в дверную ручку. А из коридора что-то безумно жуткое пытается проникнуть ко мне. Царапает дверь, дёргает ручку, шарит по косякам и стенам, и всё это происходит при полном молчании. Не слышно даже тяжёлого дыхания. Только тянет из-за двери запахом формалина и холодом.
Вместе с рассветом в коридоре наступает гробовая тишина. Никто больше не царапает, не рвётся в дверь. Но я ещё долгое время не могу выпустить ручку: так и стою, вцепившись в неё побелевшими от напряжения пальцами.
Настойчивый звонок возвращает меня к действительности и заставляет распахнуть дверь. Коридор обычен и пуст: оттого кажется, что всё происходящее ночью было диким, кошмарным сном. Замок, как всегда, заедает, и я долго не могу его открыть. Наконец, мне это удаётся. На крыльце весело скатился сменщик.
- Ну, ты здоров спать! Битый час звоню! – изумляется он.
Я невнятно мычу о том, что здорово перебрал спирта, ничего не слышал и что вообще меня лучше сегодня не трогать.
Рабочий день в самом разгаре, а я никак не могу заставить себя уйти домой. Нервно курю на крыльце служебного входа и отчаянно пытаюсь понять, что было ночью – реальность или сон. Рядом курит старший прозектор, о чём-то меня спрашивает, я ему что-то отвечаю, а у самого в голове только одна мысль: «Это был сон, этого не может быть!».
Тут на крыльцо выходит практикант:
- Андрей Андреевич, странный случай. Готовлю на вскрытие труп утопленника, ну того, что привезли позавчера, а у него под ногтями полно белой краски.
- Что же тут странного? – лениво спрашивает старший прозектор.
- Краска засохшая, старая, но надломы и срывы ногтей на руках трупа, по моему мнению, посмертные, свежие.
Они уходят, а я подхожу к двери в дежурку. На высоте человеческого роста, на гладкой белой поверхности отчётливо проступают полукруглые царапины и неровные сколы…
"На долгую память"Два года назад умерла моя прабабушка. Жила она в деревне, в морг её не повезли, а оставили дома. Дома с ней оставили младшую мамину сестру. Ей тогда было 27 лет. В доме никого больше не было.
Тетя потихоньку перебирала вещи, прикидывая, что можно взять себе «на долгую память». Было уже поздно, когда тётя добралась до личный вещей прабабушки – какие-то бусы, старые серьги, венчальное кольцо и массивный золотой крест, усыпанный маленькими бриллиантиками.
В общем, нацепила тётя на себя всё, что ей приглянулось, в зеркало посмотрелась – понравилось. Пошла потом на кухню, порыться в холодильнике.
Склонившись и засунув голову внутрь (холодильник был старенький, маленький и без освещения), она пятой точкой ощутила холодный ветерок, как будто пробежавший по спине и ногам.
Тут же за спиной послышались шаркающие шаги, и кто-то как следует треснул её по попе.
Стоя в позе «ЗЮ» она очень хорошо видела пол позади себя. А там, за спиной, тётя увидела чьи-то ноги, одетые в старые стоптанные прабабушкины «чуни». Это такие высокие тапки из овчины.
«Не трожь. Положи на место!».
Тетка в испуге бросила кусок колбасы, который только что зацепила, обратно в холодильник и оглянулась.
Почти вплотную к ней стояла покойная. Глаза были закрыты, а сама она немного раскачивалась из стороны в сторону. Тетя оцепенела со страха. Тут покойница подняла руку и потянулась к теткиной груди, на которой висел, переливаясь, крест. Тётя в истерике кинулась к входной двери. Но прежде, чем выскочить из хаты, она трясущимися от страха руками сняла крест и бросила им в попытавшуюся преследовать её старушку.
Естественно, всю ночь она просидела в огороде, подперев входную дверь всем, что попало ей тогда под руку.
Утром приехали остальные родственники и нашли тетку в кустах малины наперевес с граблями. Еле-еле успокоили.
Перед похоронами тот крест надели на прабабушку, чтоб никто не видел, и чтоб ни у кого соблазна не было ворошить могилу. Тетя на похороны не пошла. А «на долгую память» ей о прабабушке осталась прядь седых волос.
Вот такая история. Как я потом узнала – нельзя вещи покойного до 40-го дня трогать.
Ставки сделаны, ставок больше нет...
Любимая тема многих классиков. Азарт и человеческая жадность. На какие гнусные поступки способны толкнуть они смертную душу? В какую пучину зла погрузить и извратить саму природу человека? Да, что там говорить…перечитайте хотя бы Достоевского или Булгакова. Хотя, если времени нет, можно попытаться извлечь урок из следующей истории. Имена изменим, дабы сохранить инкогнито участников тех событий.
В студенческие годы, задолго до того как я остепенился, отпустил бороду, стал писать мемуары и плести макраме, моё свободное время было посвящено всевозможным развлечениям. Время было моим другом и подчинялось любому капризу. Знаете, это пьянящее чувство, когда ты искренне веришь, что беззаботные деньки никогда не закончатся. Практически каждые выходные были распланированы на полгода вперёд. Но даже в этом плотном графике я всегда находил время, чтобы пропасть дня на три у своего старинного друга Тимура. Родители моего верного товарища и брата по ночным загулам были в загранкомандировке. В нашем распоряжении была уютная двушка на окраине города, где мы устраивали вечеринки и культурно разлагались. Когда все гости расходились, я помогал наводить порядок, и, порой, уборка переходила плавно в новую вечеринку. Скучно не было. Всякий раз в тусовке появлялись новые лица.
И вот в один из моих приездов я застал у Тимура необычную гостью. Девушка лет двадцати, с огненно-рыжими волосами и томным взглядом, от одного взгляда на фигуру этой чертовки можно был напрочь забыть своё имя, такая ладная и привлекательная барышня была. Звали её Ксенией. Где и через каких знакомых она вышла на Тимура я так и не понял. Но вцепилась в моего товарища крепче, чем питбуль в сахарную косточку. Ну, и приятель мой против такой «захватчицы» не возражал – осталась Ксения жить у него. Как выяснилось, красотка работала в одном из городских казино, сидела на кассе и меняла фишки/деньги. Рабочий график не нормированный, но были и чаевые за красивые глазки и зарплата от щедрот руководства.
Однажды вернулась она со смены в пору моих дегустаций и коньячных бесед с Тимуром. (Для нас с другом шли вторые сутки непрерывного веселья, благо поводов хватало: закончилась сессия, мой первый гонорар и Татьянин день скоро... Неважно.)
Заходит Ксения и рассказывает с волнением и ужасом в глазах:
- Вот вы пьёте тут, а я чуть душу не отдала… - смотрим на Ксению, а она какая-то странная, словно только что с работы бегом бежала, а не на метро добиралась. Измотанная больше обычного. Трясётся как мышь в холодильнике и глаза шальные.
- Излагайте, мон шерри, - подмигиваю я.
И Ксения с рыданиями и несвойственными ей матами рассказала примерно следующее:
Дня три назад, а точнее ночи, заявился в казино странный посетитель. Улыбчивый коротышка с широким во всё окошко кассы лицом. Лицо крупное, но не выразительное. Тонкие губы и бледная кожа. Лысый как бильярдный шар. Ксюша его поначалу за «братка» приняла. Только, одетого не характерно для своей «касты»: вместо клубного пиджака и золотой цепи на груди, мужчина был облачён в старомодную тройку и чёрный галстук-бабочку. Говорил он очень бойко и всё время посмеивался. Этакий Весельчак У из детского мультика «Тайна Третей Планеты». Взял фишек на минимум, и ушёл в зал. Только к утру, он вернулся к кассе и не один. С ним шли еще трое завсегдатаев казино, уже спустившие порядком денег, пропащие игроманы, таких всегда много вьётся в злачных местечках. Они словно рыбы-прилипалы надеются урвать кусочек чужой удачи. Идут и как завороженные слушают болтовню коротышки. А тот подваливает к кассе и начинает долго и эффектно выкладывать на стойку фишки. Такое редко случается, но вынес мужик тысяч тридцать долларов с минимальной ставки. Оставил приличные чаевые и увёл свою свиту на улицу. Бывает же такое, подумала девушка, и через час уже не вспоминала о везучем дядьке. Но в следующую ночь он так же явился в казино. Один. В безупречном чёрном костюме с жилеткой и в бабочке. Мужчина подошёл к кассе и задорно козырнул. Взял минимальную ставку и отправился в зал. А утром уже с новыми последователями вернулся к стойке. Из обрывков разговора Ксения поняла, что Весельчак собирается преподать своим новым друзьям «урок настоящей игры», где-то в другом месте. Он забрал выигрыш, бросил несколько фишек на чай и снова исчез.
Прошлой ночью он заявился в третий раз.
Охрана уже ждала везунчика на входе. Но что удивительно – коротышка сказал старшему по безопасности несколько слов и беспрепятственно прошёл к кассе. Взял минимальную ставку, улыбнулся Ксении. Всё повторилось. Наутро, из зала его сопровождал один молоденький парень, из набирающих в ту пору популярность мальчиков-мажоров. Весельчак важно вышагивал к кассе, охрана второй раз пыталась к нему подойти, но в ответ последовала фраза из серии: «Не волнуйтесь. Этот последний». А Ксения в силу своего авантюрного характера решила испытать удачу и спросить у толстяка, то, что не давало ей покоя уже два дня.
- А может, и меня научите, как выигрывать? – девушка включила всё своё обаяние и очарование.
Но нечто увиденное заставило её осечься и испугаться. На мгновение ей показалось, что у мужчины нет глаз. Только тёмные пятна там, где до того были глазки-бусинки. Мерзкая улыбочка обнажила мелкие как у кошки зубы и Весельчак, практически не шевеля губами, прошептал:
- Мне душ хватает, а тебе и чаевых достаточно.
И увёл очередную жертву прочь из казино.
Мы дослушали историю Ксении до конца и, признаюсь, сильно напряглись. Всё это можно было бы списать на переутомление, но ни до, ни после этого, истерик за ней не наблюдалось. Чтобы то ни было, оно сильно напугало девушку.
Жадность - страшная сила
Один день в пустом мире
Всем привет, хочу вам рассказать одну историю, случившуюся недавно. Я работаю частным репетитором, помогаю детям и
взрослым людям подтягивать английский и, кому надо, итальянский язык. Но произошла она не со мной, а с моей "ученицей", взрослой дамой лет тридцати. К назначенному времени она ко мне не приехала и не предупредила о том, что не сможет прийти. Я два или три раза набрала ее номер, но мне все время твердил механический голос: "Набранного вами номера не существует". Я пожала плечами и пошла заниматься какими-то своими делами.
Через минут двадцать в мою дверь начали стучать, на пороге стояла Ирина, эта самая женщина. На нее было страшно смотреть. Мокрая, грязная, с размазанной косметикой, волосы прилипли ко лбу, взгляд больной и затравленный. Честно, я испугалась, но даже не за нее, а за себя. Она смотрела на меня глазами сумасшедшего человека. Я не знала как себя с ней вести, помнила только, что таким нельзя перечить или спорить с ними. Она села прямо на пол и спросила меня: "Ты реальна?". Я даже не нашлась что ей ответить, а она заплакала. То, что она мне рассказала позже... мне до сих пор плохо в это верится просто потому, что я все еще не могу это понять. Если опустить рыдания и нервные смешки, то получается примерно следующее...
День начинался обычно, какие-то дела, заботы, работа... После обеда у нас было назначено занятие. Она села в свою машину и направилась в мой район. Задумалась о чем-то, а когда оторвалась от своих мыслей, заметила, что едет по какому-то незнакомому месту. Попыталась включить навигатор, но он не включался. Она плутала по незнакомым улицам и начала замечать, что она не видит людей. Вообще. Ни на улицах, нигде. Машин тоже не было, они не ездили, не были припаркованы. Полностью пустые улицы.
Ирина вышла из машины, зашла в какое-то здание, показавшееся ей кафе или чем-то подобным. Там тоже было пусто, но ее шокировало не это. Столы, стулья, барная стойка - все, что там находилось, было очень пыльным, грязным, словно там уже много лет никого не было. Она выбежала на улицу, зашла в жилой дом, стоящий рядом. Железная дверь проржавела, магнитный замок не работал. Внутри все было также заброшенно: пыль, грязь, облупившиеся стены. У нее подкосились ноги, она добралась до машины, схватила телефон, но дисплей показывал - нет сети. Ирина была в панике, не знала, что делать, ей казалось, что каким-то образом она попала в параллельный мир, одинокий, пустой, заброшенный. Она ездила по незнакомому городу, пока не закончился бензин. Ночь она решила провести в машине, как уснула - не помнит.
Очнулась она, было темно. Кстати, женщина не могла вспомнить, было ли светло, когда она засыпала. В общем, она плохо помнит, что делала потом, животный страх застилал ей глаза и не позволял помнить. Она смутно помнит, что идя по широкой улице увидела свет в одном-единственном окне высокого дома, кинулась туда. Наверно, она упала, бегом поднимаясь по темной лестнице, потому что дальше у нее провал в памяти. Последнее, что она помнила, было то, что она поднялась с пола на лестничной площадке рядом с моей квартирой и начала стучать в нее. Я долго переваривала ее рассказ, не понимая, верить или нет. Но глядя ей в глаза не верить было невозможно. Мы постирали ее вещи, я накормила ее, заставила умыться. Она умылась и поела, но умоляла не оставлять ее одну, ей становилось панически страшно даже когда я уходила в соседнюю комнату.
Я сопровождала ее домой, и видела, как она плачет, видя живых людей на улице, движение транспорта и солнечный свет... Мы часто общаемся теперь, Ира считает меня своей спасительницей. После того случая она легла в психодиспансер, но ничего "такого" у нее там не выявили, только пару синяков. Она считает, что это именно после падения с лестницы, еще "там". Ее пустую машину нашли на окраине города, с полностью пустым бензобаком. И еще одно, вспоминая события того дня, буквально за минуту до того, как Ира начала стучать в мою дверь, на мой телефон пришло СМС. "Абонент появился в сети".
МолитваУ меня есть большой друг. Маша. Хотя мы одних лет, но она для меня как духовная мать, а я чувствую себя рядом с ней строптивой девчонкой. Как-то она зашла ко мне и озабоченно сказала:
- Нина в большом горе: муж попал под автобус и его в тяжелом состоянии отвезли в больницу. Помолись о них, Верочка.
- Ну, Маша, - ответила я. - На мне грехов не перечесть. Разве будет Господь слушать такую молитвенницу?
- Будет! Ты сама знаешь, что неразумно говоришь. Я читаю замечательные записки Афонского старца Силуана, в которых он пишет, что Господь слышит молитву грешников, если они смиряют себя, и еще: когда Господь хочет кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание молиться за того человека и помогает в этой молитве. Старец Силуан - наш современник, он умер в 1938 году. Все им написанное внушено Святым Духом.
От разговора с Машей мне стало стыдно, но не до молитвы было: я получила ответственную командировку и той же ночью выехала в Уфимскую область. Там, в небольшом провинциальном городке, я прожила зиму. Бытовые условия городка были трудные: электричество подавалось нерегулярно, воду брали из уличных колонок, отапливались дровами.
От этих неудобств я была избавлена, так как снимала комнату с полным обслуживанием, но жителям сочувствовала. Особенно жалела одну старушку, которая жила в соседнем доме.
Отправляясь по утрам на работу, я часто встречала ее в старом, много раз чиненном пальто и ветхом платочке на голове. Несмотря на нищенский костюм, старушка выглядела опрятной. Лицо у нее было интеллигентное, выражение замкнутое и робкое, глаза скорбные.
Обычно я встречала ее идущей от колонки с ведром воды, которое она несла, расплескивая и часто останавливаясь. В одну из таких встреч я взяла ведро из ее замерзших рук и донесла до дома. Она была этим удивлена и, церемонно раскланиваясь, благодарила. Так мы с ней познакомились, а в дальнейшем подружились.
Звали ее Екатерина Васильевна. В прошлом она была учительницей, имела семью, но все умерли, и осталась она одна с крошечной пенсией, большая часть которой уходила на оплату комнаты.
- И нигде хозяева не хотят меня долго держать, - грустно рассказывала Екатерина Васильевна. - Они привыкли, чтобы дешевая жиличка помогала им в хозяйстве или за ребенком смотрела, а я - слабая и старая, мне только бы себя обслужить. Вот подержат меня хозяева, подержат, да и сгоняют. И хожу я по городу, ищу дешевый уголочек, а уж купить себе что из одежды не могу, старое донашиваю, да него уже нет.
Когда окончилась моя командировка и я сказала Екатерине Васильевне, что уезжаю, она загрустила:
- Вы для меня большой радостью были, - сказала она. - Мои старые друзья поумирали, новых из-за своей бедности приобретать не решаюсь и живу совсем одна. Тоскливо бывает до слез, а кругом - чужие и резкие люди. Я не могу, когда со мной грубо говорят, мне плакать хочется, и я больше молчу.
Я взяла у Екатерины Васильевны адрес и, приехав домой, послала ей вещевую посылку, а потом мы начали с ней переписываться.
Так длилось около трех лет. В продолжение этого времени Екатерина Васильевна несколько раз переходила от одних квартирных хозяев к другим. Каждый переезд был для нее тяжелым переживанием, и на ее письмах я видела следы упавших на строчки слез.
Ежемесячно я посылала ей небольшую сумму денег. Они были ей нужны до крайности. Но еще больше, чем деньгам, она радовалась нашей переписке. «Вы - мой бесценный друг, - писала она мне, - мой утешитель».
Я всегда старалась подбодрить и развеселить старушку, но одно письмо пришло от нее такое, что я растерялась. Новая хозяйка продержала, Екатерину Васильевну месяц и предложила немедленно освободить комнату, так как нашлись выгодные жильцы. К кому Екатерина Васильевна ни ходила в поисках комнаты, везде отказ. Что делать? Хозяйка гонит и грозит. Письмо было полно такого отчаяния, что я, никому не сказав ни слова, надела пальто и к «Нечаянной Радости».
Я так молилась о Екатерине Васильевне, так плакала, ощущая ее горе, как свое, что забыла все на свете, только одно я понимала: Царица Небесная меня слышит... За стеклом, за золотой ризой была Она, Сама, живая...
Домой я возвращалась успокоенная: появилось такое чувство, что все безысходное горе Екатерины Васильевны я передала в надежные руки. И еще вспомнилось мне, как Маша, со слов старца Силуана, учила меня молиться за других.
Вскоре я сильно заболела, но и больная вспоминала Екатерину Васильевну и молилась о ней.
Прошел месяц, здоровье мое шло на поправку, но я еще лежала в постели.
Как-то дочка подала мне свежую почту. Смотрю, среди полученных писем есть и от Екатерины Васильевны. Что-то пишет бедная старушка... Разрываю конверт и читаю:
«Дорогая моя Вера Аркадьевна! Произошло со мной такое, что до сих пор не могу очнуться.
Месяц тому назад подходит ко мне на улице знакомая учительница и спрашивает: «У вас сохранился ваш учительский диплом?» - «Сохранился», - говорю. «Возьмите его и скорей идите в горсовет, там уже давно всем учителям, у которых нет жилья, дают площадь. Боюсь только, как бы вы не опоздали».
Я взяла диплом, на который смотрела, как на ненужную уже мне бумажку, пошла и успела получить чудесную комнату. Я уже живу в ней! Соседи у меня - хорошие люди, которые относятся ко мне как к человеку, а не как к парии. Я будто вновь родилась на свет».
Прочитав письмо, я радостно перекрестилась, а потом взяла в руки принесенную мне Машей книгу старца Силуана и снова перечла:
«Когда приходит желание молиться за кого-либо, то это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы».
Источник: интернет
Роженица (Прочитано 2570 раз)
Похожие темы (5)
